Краденые деньги не завещают

– Убежишь тут, когда тебе колеса прострелили, – буркнул Петухов.

– Нет, бояться вы начали раньше, еще когда я не стрелял, а просто крикнул вам, чтобы вы не трогались с места, – возразил Гуров. – И у меня вопрос – кого?

– Ну ведь кто-то убил Дину Маслову, – отвел глаза Петухов и крепко сжал свои руки.

– Когда ты об этом узнал? – быстро спросил Крячко.

– Вчера.

– Каким образом?

– Можно сказать, что случайно – мы договорились встретиться на неделе, я позвонил, но мне никто не ответил. Тогда я поехал к ней домой, и соседи сказали, что она умерла и что по этому поводу полиция приезжала.

– Скажите, вам знаком человек по имени Станислав? – спросил Гуров.

– Разумеется, и даже не один. Но поскольку речь о человеке с таким именем вы завели в связи со смертью Дины, я так понимаю, что он должен иметь отношение к ней?

– Правильно понимаешь, – мотнул головой Стас. – Так что?

– Никакого Станислава, знакомого Дине, я не знаю, – просто ответил Петухов.

– Она была знакома с ним в молодости, – подсказал Гуров.

– Мало ли с кем Дина была знакома в молодости! Она не была моей подругой, она дружила с моей женой.

– Андрей Григорьевич, – подбирая слова, перешел Гуров к важной теме. – Вот вы упомянули вашу жену… Нам известно, что с ней был связан один неприятный эпизод вашей биографии. У нас есть материалы дела, мы с ними ознакомились…

– Вам это зачем? – сразу помрачнев, резко спросил Петухов, поднимаясь со стула. – Что вы собираетесь делать? Вы не смогли ничего выяснить тогда, по горячим следам, что вы надеетесь узнать теперь, через двадцать лет?

– В первую очередь то, что произошло в вашем особняке в 1998 году. И мы это установим! – твердо произнес Гуров. – Мне думается, что в этом наши с вами цели совпадают. Из-за этого вы и приехали в Россию! Из-за пропавших денег!

Петухов словно окаменел. Лицо его приобрело какой-то серый оттенок, он снова впал в ступор, и было видно, что Андрей Григорьевич сейчас переживает что-то глубоко личное. Если начать на него давить, он может замкнуться окончательно, и, кстати, с полным правом.

– Не из-за денег я приехал, – вдруг заговорил он, – а из-за нее.

– Из-за Дины? – не удержался Крячко.

– Из-за Стаси, – горько усмехнулся Петухов.

– Кого? – не понял Гуров.

– Из-за своей жены! Потому что я не верю, что она украла эти деньги и сбежала с ними!

– Подождите, подождите… – медленно проговорил Лев, начиная кое-что понимать. – Вашу жену звали Анастасия?

– Да. Вы же наверняка это знаете, – буркнул Пе-тухов.

– Ну да, а сокращенно ее называли Стася?

– Я – Стася, а друзья – Стасик, – поежившись, пояснил Петухов. – Она не возражала, ей даже нравилось.

– Стас! – не скрывая торжества в голосе, обратился Гуров к Крячко. – Поздравляю! Таинственный Стасик нашелся! Значит, вот кого имела в виду Дина, когда сокрушалась о молодой жизни…

– Что? – подался вперед Петухов. – Что еще говорила вам Дина?!

– Э нет, брат! – погрозил ему пальцем Крячко. – Так не пойдет! Мы тебе, значит, все выкладывай, а ты молчать будешь? Нет уж! Откровенность за откровенность…

В конце девяностых Андрей Петухов был довольно успешным бизнесменом. Как все, он скрывал свои доходы от уплаты налогов, как все, имел бандитскую «крышу», как все, пытался защитить свой бизнес через власть – даже баллотировался в депутаты, но кампанию проиграл, поскольку не хватило денег. И была у него невеста Настя, которую почему-то все звали Стасиком – такое причудливое сокращение от полного имени Анастасия. Насте это прозвище нравилось, и она представлялась новым знакомым именно так. Только Андрей звал ее Стася – ему казалось, что это звучит более женственно.

И все было бы хорошо, однако в возрасте двадцати двух лет у девушки обнаружилось редкое и очень коварное заболевание под названием «рассеянный склероз». Стасик была невестой Андрея, и они твердо собирались пожениться, только Андрей настаивал на том, чтобы это произошло после того, как он провернет одну очень выгодную сделку. А пока что они жили вместе в недавно приобретенном Андреем коттедже в поселке Бутинино, который в то время только начал заселяться состоятельными москвичами, желавшими уехать из многоэтажек в свои просторные и отдельно стоящие дома.

– В тот вечер, когда Стасик исчезла, я поехал на одну встречу, – рассказывал Андрей. – Мы вообще-то должны были отправиться туда вместе, но она что-то совсем плохо себя почувствовала, и мы решили, что ей лучше остаться дома. Я был вынужден уехать один, а она осталась одна. Я сразу не поверил версии полиции, что она сбежала с деньгами. Ей это было совершенно незачем. Она же болела, кто бы с ней стал нянчиться, даже с деньгами!

Петухов говорил довольно эмоционально, в его словах чувствовался внутренний надрыв, хотя человек этот, как успел понять Гуров, к эмоциональным всплескам был совершенно не склонен.