Краденые деньги не завещают

– У меня вопрос к господину Черепанову, молодой человек, – терпеливо объяснил Гуров. – Вы не могли бы осведомиться, сможет ли он меня принять?

– Хорошо, я спрошу, – в некоей медлительной задумчивости проговорил парень, даже не попытавшись приподняться со стула. – А как вас зовут?

– Гуров Лев Иванович.

И только намного позже Лев догадался, какую в тот момент совершил ошибку.

Человек, всю жизнь работающий в юриспруденции, имеющий широкие и разнообразные связи, наконец, человек, которого выбрал для ведения своих одиозных процессов сам Заберовский, такой человек, конечно же, не мог не знать его имени.

Неторопливый молодой человек, наконец-то соизволивший подняться с места, исчез за солидной дверью и, вернувшись минут через пять, сообщил, что его готовы принять.

– Добрый день, – вежливо произнес Гуров, заходя в кабинет.

– Здравствуйте, – ответил, внимательно оглядывая его, высокий мужчина с бледным лицом и крупными, довольно неприятными чертами, в которых сквозило нечто звериное. – Проходите, присаживайтесь. О чем вы хотели поговорить со мной? – Модест пытался изображать на лице доброжелательную улыбку, но глаза его были холодные и стеклянные, как у змеи.

– Я провожу проверку по факту смерти Сергея Чугуева и связанному с этим обстоятельством процессу переоформления наследства, оставленного ему Денисом Заберовским, – начал Лев, разворачивая удостоверение так, чтобы Черепанов мог прочитать, что там написано.

– Но я не убивал Сергея Чугуева, – вновь улыбнулся Модест, лишь на долю секунды задержав взгляд на развернутых перед ним «корочках».

– Охотно верю, – в тон ему ответил Гуров. – Однако вы довольно тесно контактировали с господином Заберовским, думаю, у вас сложилось достаточно определенное представление о его личности. Как вам кажется, чем было продиктовано столь необычное решение – перевести все свои деньги на инвалида?

– Боюсь, мы с вами не понимаем друг друга, – все с той же загадочной улыбкой сфинкса заговорил Модест. – Я контактировал с господином Заберовским исключительно в рамках предъявляемых ему обвинений, ни одно из которых, отмечу в скобках, не было доказано. Он обратился ко мне за совершено определенными юридическими услугами, так же, как может обратиться любой другой. Например, вы. Мы общались с ним только в рамках возбужденного в его отношении уголовного дела и только по вопросам, касающимся этого дела. Мы не имели никаких личных контактов, и, право, я даже не понимаю, кто сумел убедить вас в их наличии. Кроме того, все это было очень давно. После дела господина Заберовского, как вы, наверное, и сами понимаете, у меня было еще очень много других дел, и боюсь, что сейчас я даже затруднюсь вспомнить, о чем, собственно, там шла речь, поэтому при всем желании мало чем смогу вам помочь. Я и в то время, когда занимался делом господина Заберовского, имел весьма поверхностное представление о его личных особенностях и внутренних мотивациях и, признаюсь, даже не старался это представление углубить или расширить. Уверяю вас, это только мешает работе, отвлекает на посторонние, не имеющие никакого отношения к делу вопросы. А сейчас и тем более ничего не смогу об этом сказать.

Пока Модест произносил эту пространную речь, в которой сквозила какая-то подозрительная подготовленность и предварительная продуманность, в голове полковника настойчивым и неотвязным рефреном звучали слова Николая Круглова: «Чип и Дейл – это «шестерки» Модеста».

Они приходили семь месяцев назад от этого самого Модеста, который сейчас так красноречиво распинается перед Гуровым, приходили для того, чтобы найти подходящего «управляемого» человека, на которого Заберовский мог бы переписать украденные им деньги. А теперь Модест пытается объяснить ему, что почти не помнит, кто такой Заберовский!

И Лев вдруг понял, что, явившись к Модесту так же просто, как к остальным, безрассудно поторопился. Если Азимов еще готов был делиться хотя бы половиной правды, то этот явно не желает говорить ничего, и настаивать – означает лишь подливать масла в огонь. Азимов, пожинающий свои дивиденды на несколько иной ниве, вполне возможно, мог и не знать во всех подробностях особенностей работы внутренних органов в целом и отдельных их представителей в частности. Но опытный Черепанов прекрасно понимал, кто такой Гуров и чем может грозить его появление на горизонте.

«Фактически я его просто спугнул и теперь, впридачу к основным проблемам, несомненно, буду иметь еще и дополнительные, – думал он, лихорадочно стараясь найти способ выйти из ситуации с наименьшими потерями. – Попробовать прикинуться дурачком и свести все к недоразумению? Не поверит, конечно. Но ничего другого, кажется, не остается. Попытки давить только усугубят ситуацию».

– Весьма сожалею, что мы не сумели найти общий язык, – дипломатично сказал Гуров. – У меня была другая информация, и, признаюсь, я рассчитывал на большее понимание с вашей стороны.