Крадущиеся на глубине

Нам предстояло пройти испытание на глубокое погружение, в процессе которого будет проверена надежность "Шторма" как подводного аппарата. Согласно приказу, мы должны были погрузиться на 350 футов. Мы знали, что эта цифра далека от предельного значения, на которое была спроектирована наша лодка, но почувствовали себя неуютно, миновав отметку 100 футов. "Шторм" спокойно погружался. 150 футов, 200, 250... Весьма некстати вспомнилось, что в этих водах в прошлом году одна из субмарин не вернулась из глубокого погружения и ее не нашли. Остро чувствовалось, что пластины корпуса имеют толщину всего полдюйма. Мы продолжали опускаться в глубину. Чиф и его команда пошли по отсекам, прислушиваясь к скрипу корпуса и высматривая течи. 300 футов, 320... Какое колоссальное давление сейчас испытывает корпус! Даже на глубине 100 футов оно составляет 25 тонн на каждый квадратный ярд. А на глубине 350 футов корпус "Шторма" будет испытывать суммарное давление более 80 тысяч тонн, что близко водоизмещению "Королевы Марии".

Лодка выровнялась.

- 350 футов, сэр, - доложил старший помощник.

По посту управления пронесся вздох облегчения. Но я заранее решил превысить установленную глубину. Мне просто чертовски хотелось попробовать, никакой другой причины не было. И я вернул расслабившихся людей к действию, отдав приказ:

- 380 футов!

Лица офицеров в посту управления хранили вежливо-бесстрастное выражение, но они явно считали, что командир спятил. И чтобы укрепить их в этом мнении, как только мы прошли отметку 350 футов, у нас над головами раздался громкий треск. Не знаю, какое впечатление этот звук произвел на остальных, но у меня сердце заколотилось отчаянно. Номер один вопросительно посмотрел на меня, ожидая отмены приказа, но я, хотя испугался, понимал, что причин для тревоги нет.

- Ничего страшного не произошло, - спокойно сказал я, припомнив, что на "Сарацине" при глубоком погружении было то же самое.

Втайне мне больше всего хотелось быстрее вернуться на поверхность, но я не мог допустить, чтобы капитана заподозрили в слабости. Поэтому я, стараясь сохранять спокойствие, стоял в центре поста управления, прислонившись к трапу, и следил за стрелкой глубиномера. 360, 370... Толщина слоя воды над нашими головами теперь сравнялась с высотой собора Святого Павла. Когда лодка выровнялась на глубине 380 футов, я сказал:

- Хорошо, теперь медленно возвращаемся на перископную глубину.

Глубокое погружение закончилось.

Через несколько дней Тони Спендер вернулся на базу потрясенный и расстроенный. Во время плановых тренировок "Командир" потерял управление и погрузился на глубину, превышающую 380 футов. Дело в том, что при первом же утреннем погружении у них обнаружился сильный дифферент на нос, лодка начала падать в океан и рухнула на дно, причем удар был довольно ощутимый. Первые попытки всплыть не увенчались успехом, и Тони понял, что они увязли в иле. В конце концов, откачав за борт все, что можно, отработав назад на электродвигателях, они продули цистерны главного балласта и вытащили себя на поверхность, где выяснилось, что носовая часть легкого корпуса забита грязью. Им еще повезло.

Еще одним пунктом нашей программы было испытание с глубинными бомбами. С корвета, следующего вместе с нами, должны сбросить настоящую глубинную бомбу на расстоянии 200 ярдов. При этом лодка не получит серьезных повреждений, но будет проверено на прочность электрооборудование и другие относительно хрупкие устройства. У этого испытания была и другая цель: экипаж должен получить представление о производимом глубинными бомбами шуме. Тогда, если люди встретятся с бомбежкой в реальных условиях, они поймут, что бомбы взрываются дальше от лодки, чем это кажется. Мы погрузились на 30 футов, закрепив на кормовом перископе большой красный флаг, обозначив таким образом свою позицию. Корвет пошел к нам. Я бдительно следил за его движениями в перископ и, когда он оказался у нас на левом траверзе, чуть увеличил расстояние, чтобы оно оказалось немного больше 200 ярдов. Я видел, как с кормы в воду полетела бочка, и тут же любезно сообщил об этом всем присутствующим. Не мне же одному тревожиться! В посту управления застыло напряженное молчание. Все мысленно представляли, как неподалеку от нас тонет в воде смертоносный снаряд, который вот-вот... Взрыв оказался значительно более сильным, чем я ожидал. Всплыв на поверхность, я просигналил на корвет: "Тысяча благодарностей. Очень шумно. Хорошо, что я не немец".