Крадущийся кот

— Телки натурально балдеют. Вы бы видели, — сказал Стетсон. — На конкурсе это не то. Тут все свои. Вы в клуб приходите, гляньте на наше выступление.

— Ага, — сказала Темпл. — Девушки обычно работают соло, а вот вы, парни, выходите на сцену группой. Почему? Струсили?

Было приятно переложить на них обвинение, которое ей предъявила Электра. Вдобавок, вопрос ослаблял то напряжение, которое еще осталось.

— Неа, — ответил Кирк. — Но парни действительно в новинку в стрип-клубах. Раньше считалось, что обтягиваться и крутить задом могут только геи.

— Поэтому вы наращиваете мускулы и изображаете из себя мачо? — спросила она.

Бутч потряс своей по-солдатски остриженной головой:

— Мы бодибилдеры, это во-первых и в основных, вот что вам надо понять. Мы все выступали на конкурсах бодибилдинга, принимали позы… Стриптиз не сильно отличается от этого.

— Только за него платят, — вставил Стетсон.

— Та-акие чаевые!.. — Кайен чувственно улыбнулся, прикрыв глаза.

— А вам не кажется это… недостойным?

— Черт возьми, — взорвался Кирк. — Да, кажется! Но в банке у вас не спрашивают, достойные или нет ваши деньги. Между прочим, приятно посмотреть, как бабы ведут себя точно голодные волки.

— Они знают, что это все понарошку, — возразила

Темпл.

— Ага, — согласился Кирк. — Это понарошку, и слава богу. Слишком многое в этой жизни по правде.

— Например, убийства девушек-стриптизерш, — заметила она.

Лица молодых людей впервые омрачились.

— Да, непруха, — пробормотал Кирк. Стетсон покачал своей светловолосой головой:

— Прямо виноватым себя чувствуешь. Мы, парни, веселимся и все такое, пользуемся успехом, а девчонки-стриптизерши получают каких-то долбанутых на свою голову.

— Вы думаете, это сделал психопат? — спросила

Темпл.

— А кто еще? — сердито спросил Кайен. — Слушайте, мы работаем стриптизерами, и никто не считает нас отбросами общества по этой причине. Но с женщинами совсем другая картина. Их осуждают, если они работают в клубе, и даже если нет — все равно осуждают. Возможно, такое не принято говорить, но, по-моему, выставлять свою секусальность напоказ — это нормально. Вот только, стоит женщине начать это делать, как ее тут же изнасилуют.

Ее удивила их юная революционная страстность и тронуло чувство вины, которые они испытывали в качестве представителей своего пола.

— Я хотела спросить, является ли стриптиз родом эксплуатации…

Они дружно закивали.

— Мы, конечно, эксплуатируем свою аудиторию, — сказал Кирк. — И они эксплуатируют нас. Но и нам, и им это известно.

— Мы зарабатываем деньги, — сказал Стетсон. — Показываем свою работу — тело. Мы над ним трудимся. И собираемся стать кем-то, не просто телом. То же самое девчонки, только… многие девчонки используют стриптиз для того, чтобы перебороть глубокие внутренние проблемы. Ну, там, самоидентификация, чувство собственного достоинства… Когда мужик пыхтит и платит, для них это не безобидная шутка, как для нас. Для них это анамнез. Некоторые мужики изгаляются над женщинами, как могут.

Темпл кивнула. Ей нравились эти парни. Их отношение к своей работе — или все-таки искусству? — было гораздо более осмысленным и ясным, чем для большинства девушек. Они твердо стояли на земле, были привлекательны, понимали расклад. О них можно было помечтать без всякого страха… и не принимать всерьез.

— Спасибо, — сказала она. — Вы мне очень помогли.

Они никогда не узнают, что больше помогли ей разобраться с собой, чем понять их желание раздеваться или зарабатывать деньги.

— Моя карточка, — Кайен подал ей простой белый квадратик плотного картона два с половиной на три дюйма, на котором были только имя и телефон.

«Одни антрепренеры кругом», — подумала она устало, покидая «Каравансерайлонж».

Глава 22 Золотые детки

Зал для приемов был для Темпл под запретом, так что она направилась, точно лемминг, навстречу неотвратимой судьбе, в ту часть театра, которую любила, знала и понимала лучше всего. За кулисы. В гримерки. Впрочем, зачем себя обманывать — не в гримерки, а в гримерку, в то единственное место убийства, куда у нее была возможность проникнуть.

Что-то ее грызло, и это не было детскими сказками.

Коридоры внизу, узкие и лишенные коврового покрытия, несли в себе то же странное ощущение покинутости. Эхо ее каблуков разносилось по коридору, в точности повторяя звук шагов по подземному гаражу совсем недавно. Тогда ей тоже казалось, что вокруг никого нет.

Неожиданно к эху присоединились неразборчивые голоса.

Она замерла и смогла различить сердитый тон: голоса ссорились, до нее донеслись даже несколько громких слов:

— Ты этого не сделаешь!

— Сделаю!

— Нет, не сделаешь!

И эти голоса раздавались как раз из той гримерки, куда она намеревалась попасть. Блин!

Позади на лестнице она услышала чьи-то шаги, впрочем, гораздо более тихие, чем стук ее каблуков. Она нырнула в ближайшую дверь и прикрыла ее за собой почти полностью — не совсем, чтобы не выдать себя предательским щелчком замка. Она раньше никогда не замечала за собой таких въедающихся способностей к маскировке на местности.