Крадущийся кот

Я знаю одно: когда я прихожу в ярость, красный цвет застилает мне глаза, тем более, если я оказываюсь не властен над ситуацией. Особенно красной кажется мне решетка, защемляющая мою шерсть, когда я пытаюсь развернуться в тесной пластиковой коробке. Я выразил свое мнение о ней в словах, неуместных в присутствии леди. Однако поведение мисс Темпл Барр этого заслуживало: настоящие леди так себя не ведут!

— Эй, не рычи, Луи. Ничего страшного с тобой не случится.

Моя портативная тюрьма была с громким оханьем оторвана от земли. Затем я беспомощно висел в клетке, пока мисс Темпл пересекала квартиру, остановившись, чтобы прихватить сумку и ключи, и шла к машине. Говорят, путешествия по океану вызывают морскую болезнь. Я бы сказал, что болтаться, подобно языку колокола, в душной пластиковой кутузке гораздо хуже.

Наконец, я был запихнут на прогретое солнцем переднее сиденье ее «шевроле». Я чувствовал себя как пищевые отходы недельной давности, вываленные в утробу мусоровоза. Мисс Темпл Барр прыгнула за руль и завела мотор. Через секунду вентилятор кондиционера плюнул струей горячего воздуха прямо в мои большие зеленые глаза. Я вздохнул, с трудом повернулся спиной к решетке своей тюрьмы и лег на живот, который немедленно присоединился к моему ворчанию, издавая тихие прерывистые жалобы протеста. Аквамариновый «шевроле» сновал в ранней утренней пробке, точно крылатое насекомое, известное под именем стрекозы (ее еще называют «летающая спица»). Кстати, как раз вязальной спицей был пронзен тот чувак на книжной ярмарке. Я вспомнил о нем, когда обдумывал, как бы применить это орудие к мисс Темпл Барр. Хорошо же она отблагодарила меня за то, что я помог ей распутать убийство в Американской ассоциации книготорговцев и благополучно избежать неприятностей!..

Наконец, автомобиль замер, и мисс Темпл Барр выпорхнула наружу. Я был извлечен со своего сиденья вместе с кутузкой и внесен в приземистое здание, в котором воняло дезинфекцией, жидкой продукцией деятельности мочевого пузыря и собаками. Мой нос не мог в это поверить. Должно быть, меня вернули в камеру смертников в городском приюте. Хотя предательская вонь здесь все-таки была не такой сильной.

— О-о-о, да он тяжелый! — прочирикал женский голос, когда я был поднят вместе с моей камерой и поставлен на прилавок. — Настоящий толстяк.

Я действительно крупный, но это исключительно мускулы и кости!

— Как его зовут?

— Черныш Луи.

— Прелесть какая. Он весь черный?

— Думаю, весь. Я… не везде смотрела.

— В таком случае, вы не знаете, кастрирован ли он?

— Э-э-э… нет.

Я никогда не слышал у моей куколки такого неуверенного и слегка виноватого голоса.

— Фамилия? — продолжала чирикающая цыпочка.

— Его?.. Или моя?

— Ваша фамилия теперь и его тоже.

— Ах, да. Барр. Только Черныш Луи Барр звучит странновато.

— Это ведь только для карточки. Давайте-ка его взвесим, — предложила мисс Чик-чирик.

Наконец-то! Решетка распахнулась, и я оказался в любящих объятиях моей леди. Впрочем, ненадолго: через секунду меня плюхнули, как мешок шерсти, на резиновый коврик.

— Восемнадцать… девятнадцать… девятнадцать и восемь десятых фунта. — Тон мисс Чик-чирик сделался сладким, как патока: – Пора внести изменения в нашу диету.

Это великолепное заявление, кажется, означало, что мне, наконец, дадут пожевать. Я обозначил одобрение легким ворчанием, когда мисс Темпл Барр подняла меня на руки с неприличным стоном и последовала за женской особью в белом халате в отдельную камеру.

Я слыхал о таких местах, хотя и предполагал, что это что-то типа комнатки, предназначенной для принудительной интимной связи двух особей противоположного пола, которые прежде не были знакомы. Я никогда раньше не занимался подобными махинациями, поскольку всегда мог без проблем выбирать себе подружек.

— Прости, Луи, — проворковала мисс Темпл Барр, почесывая меня под подбородком. Я не ловлюсь на такие штучки. Не понимаю, как можно чесать под подбородком, одновременно разыгрывая роль генерала Арнольда, славного своим коварством. Или нашим временам больше подстать Розанна Арнольд? Кстати, разве ее девичья фамилия не Барр?..

У меня хватило времени только на то, чтобы оглядеть потолок на предмет наличия пауков, изучить шкаф, заполненный бутылочками и коробочками аптечного вида, и убедиться, что я сижу на мраморном прилавке с монолитным основанием, весьма напоминающем алтарь для жертвоприношений. (Да, я смотрю много старых фильмов, когда остаюсь в гостиной наедине с пультом от телевизора).

Шерсть на моем затылке встала дыбом при звуке открываемой двери. Дверь захлопнулась так же быстро, как и открылась, и в камере появился еще один белый халат.

— Доктор Дулиттл, — представилась незнакомка. Чувствуя себя загнанным в угол, я поднял глаза и побледнел бы, если бы это было возможно. На меня смотрела ужасно худая и ужасно высокая женщина с лицом, которое сделало бы честь идолам, высеченным в камне. Я никогда раньше не встречал подобных персонажей, но сразу понял, что Полуночник Луи без всякой своей вины оказался в лапах ветеринара.