Крадущийся тигр, затаившийся волк (СИ)

— И что? — не понимает Масамунэ, — правительство США выплачивало деньги всем японцам, пострадавшим в сороковых.

— В конце восьмидесятых дед Мэй уже умер, — задумчиво тянет Такао, — но, судя по тому, что жили они довольно скромно, а Ичиро Накамура работал и продолжает работать на нескольких работах, та выплата пошла на лечение матери Мэй. Иронично, правда? Не на обучение любимой талантливой дочери, а на попытку продлить агонию жены.

— Почему тебе обязательно постоянно демонстрировать, какой ты мудак? — морщится Масамунэ, — есть множество случаев, когда рак побеждают или хотя бы выводят в ремиссию.

— Как бы то ни было, — Такао пропускает мимо ушей его замечание, — чуда не случилось. Мэй танцевала с самого детства, собирала все возможные и невозможные награды, но при поступлении ей это не помогло. Ее место занял другой представитель нацменьшинств. Когда я это узнал, то захотел познакомить ее с Чонганом — как минимум одна общая черта у них есть точно.

Масамунэ чувствует, что его мутит. Значит, прекрасная танцовщица с самого детства пробивается к вершине своими силами, отрастив в себе стальной стержень. Отсюда и отсутствие наркотиков и почти полное отсутствие выпивки, отсюда и чистейшая репутация и никаких приводов. Разумеется, она не хочет связывать себя узами брака или любыми другими — они помешают ей двигаться наверх. Больно, но вполне объяснимо.

Блуждая взглядом по салону авто, Масамунэ натыкается на спицы для волос, торчащие из подстаканника рядом с водительским сидением. Вещь явно очень дорогая, и небрежность, с которой они брошены, выдает руку хозяина авто.

— Ты решил сменить имидж? — хмыкает Масамунэ, указывая взглядом на спицы. У Такао длинные роскошные волосы, но все равно его трудно представить с прической гейши.

Такао смеется:

— О да, по ночам я меняю прическу, облачаюсь в кимоно и гэта и иду танцевать с веером, — они оба фыркают от такой картинки, — одна красотка забыла, вожу с собой, чтобы при случае вернуть.

— Спасибо за документы, Такао, — Масамунэ возвращается к деловым вопросам, — это и правда поможет.

========== Глава 14 ==========

Когда Масамунэ, Логан и группа огневой поддержки влетают в “Мягкую лапку”, происходящее моментально начинает напоминать очень плохой сериал про мафию и копов.

Днем, как им удалось выяснить, клуб используется не для развлечений, а для деловых переговоров, потому что это любимое детище Кассия Флавия. Но Кассия Флавия не должно было быть в клубе, равно как и Мэй.

Флавий ориентируется моментально и хватает Мэй за шею, приставляя пистолет к ее виску.

— Одно движение, и я ее пристрелю, — шипит он.

В наступившей тишине слышен аккуратный стук в стеклянную дверь. Белоснежные волосы, в которых играет солнце, и Масамунэ и Флавий узнают моментально.

— Впустить, — командует Флавий, и Логан покорно идет открывать, старательно не поворачиваясь к нему спиной.

Такао выглядит безмятежным, но Масамунэ видит, как цепко он оглядывает помещение, прежде чем перевести взгляд на Флавия.

— Кассий, — Такао легко кивает в знак приветствия, полностью игнорируя напряженную обстановку и Мэй, у виска которой по-прежнему остается оружие, — ты звал меня, вот я здесь. Поговорим?

— Поздно разговаривать, белый тигр, — усмехается Флавий, — общаться нужно было до того, как ты влез в мои дела. Сколько же крыс ты запустил в мою семью?

Кассий Флавий не зря известен своим умом и хваткой — соображает он почти мгновенно. Он крепче сжимает пальцы на шее Мэй. Она вдыхает с явным трудом, но глаза остаются холодными и отстраненными.

— Это ведь ты, правда? — спрашивает Кассий, — я доверял тебе, лисичка, у нас был уговор. Решила переметнуться к своим?

Мэй чуть дергает головой, стараясь отодвинуться от дула у виска.

В помещение со стороны комнат для персонала влетает незнакомый Масамунэ итальянец, вознамерившийся, очевидно, поменять расклад сил, и Логан кричит ему “Рикс!”

Флавий дергается, как от удара. Он медленно поворачивает голову в сторону некоего Рикса и произносит совсем тихо:

— Нет.

— Прости, отец, — Рикс низко опускает голову.

А дальше происходит одновременно несколько вещей. Флавий убирает пистолет от головы Мэй и переводит его на Рикса, Мэй инстинктивно падает вниз, выскальзывая из ослабевшего захвата, а Масамунэ, все это время державший Флавия на крючке, стреляет.

Остальных итальянцев, дезориентированных и не сопротивляющихся, они пакуют и отправляют по машинам. Рикс опускается рядом с Флавием на колени и баюкает его, как ребенка, не обращая внимания на кровь, заливающую его руки и штаны.

— Дружище, все кончилось, — говорит Логан, положив руку ему на плечо, но Рикс его не слышит. Он стряхивает руку и продолжает слегка раскачиваться. На его лице Масамунэ замечает две дорожки слез. Видимо, это и есть напарник Логана, ушедший в глухое прикрытие. Раз Флавий так отреагировал, значит, вкопался Рикс совсем глубоко. Извиниться перед Флавием он не успел — от выстрела Масамунэ тот умер мгновенно.