Крадущийся в тени

Огром рожденный на снежных равнинах,
Веками проживший у эльфов в Листве,
Он Гроку был отдан как память о мире,
Возникшем меж расами в Долгой Зиме.
Предан покою он Ордена силой
В час, когда выжил Авендум в боях.
Славный средь мертвых с ним делит могилу
В мрачных пещерах на древних костях.
Годы проходят, лежит он в Храд Спайне
Ветер гробниц в свое ложе зовет.
Час подойдет, обнажит свои тайны,
Магию проклятых правдой сожжет.
Коль смел ты и быстр, коль храбр ты и ловок,
Коль легок твой шаг и остра твоя мысль,
Избегнешь расставленных нами уловок,
Земли, воды, пламени ты берегись.
А дальше — иди же! Распахнуты створки
В Уснувшего Шепота залов покой.
Здесь мозг человека, и эльфа, и орка
В безумии гаснет… Погаснет и твой.
Сквозь залы Уснувшего Эха и Мрака,
Минуя слепых сторожей Кайю,
Под взгляд Великанов, сжигающих в пепел,
К гробницам Великих, погибших в бою,
Зазубренным строем, обнявшись с тенями,
Усопшие рыцари молча стоят,
И только один не умрет под мечами,
Один, что сам тени стал ближе, чем брат.
Бледной Селены замерзшее тело
К ложу святому тебя вознесет.
Здесь тысячи лет солнце камни не грело,
Веками здесь ветер холодный поет.
И помни, пришелец, душа живет в Роге.
Во имя людей силу даст он тебе.
Но корысть воров покарает он строго.
Навек ты останешься гнить в страшной Тьме.[19]

— Мда… Забавно и непонятно, почти непонятно.

— И что же тебе вдруг оказалось понятным, ученик? — удивился Фор.

За окном уже стемнело, и даже свет свечей не мог разогнать настырную темноту. Скоро пора двигаться по делам.

— Что понятно? — Я задумчиво стучал пальцами по столу. — Понятно то, что я не зря, кажется, услышал совет Сагота. Тут тоже упоминается какая-то Селена, которая возносит, а ведь Сагот предупреждал, что на нее лучше не вставать, и ножками, ножками.

— Хм-м… — протянул Фор и почесал подбородок.

Потом крякнул и налил себе вина из пузатой запыленной бутыли. Предложил мне, но я отказался — мне сегодня нужно иметь кристально чистую голову.

— Что ж, я тоже обратил внимание на упоминание Селены. Вообще, над этим стихом стоит поразмыслить, кстати, не забудь его показать эльфийке, она должна знать древний язык орков. Но, ты знаешь, несмотря на множество непонятностей, все же вполне можно догадаться, что речь идет о Роге Радуги. Вот смотри: «Огром рожденный на снежных равнинах» — это о Роге, о том, как шаманы огров, прежде чем совсем превратиться в зверей, создали последний артефакт. «Веками проживший у эльфов в Листве» — ты должен помнить ста-арую сказку, как глава дома Черной розы предпринял попытку вторгнуться в Безлюдные земли. Вот в том походе эльфы и отобрали у огров Рог. Дальше все тоже понятно: «Он Гроку был отдан как память о мире, возникшем меж расами в Долгой Зиме». Темные подарили Рог Гроку как заверение о мире между эльфами и людьми, воцарившемся после великого вторжения орков, получившего название Войны Весны. Дальше идет стандартная чушь, хоть тут и древнеорочий, но видно, что писал человек. А вот над этими строчками следует задуматься: «Избегнешь расставленных нами уловок, земли, воды, пламени ты берегись». Что это, Гаррет, как не предупреждение о том, что маги Ордена нагородили невесть каких ловушек? Или же нет. Может, ловушками там и не пахнет, а это все стихоплетство сплошное. Или ловушки ставили не маги, а орки и эльфы сотни лет назад… Тут думать не передумать.

— Поэты, — понимающе хмыкнул я, зная, куда людей искусства может вывести кривая их таланта.

— Все может быть, но лучше думать о худшем, чем оказаться зажаренным-утопленным-закопанным или еще что-нибудь похуже. Так что имей в виду. Смотри: