Краем глаза

Барти никогда не плакал. В палате для новорожденных медсестры не могли на него нахвалиться. В то время«как другие младенцы то и дело закатывали скандалы, Барти неизменно сохранял абсолютное спокойствие.

В пятницу, 14 января, через восемь дней после смерти Джоя, Агнес сложила диван с твердым намерением далее спать наверху. И впервые после возвращения домой приготовила обед, не воспользовавшись запеканками друзей или замороженными продуктами из холодильника.

Мать Марии, приехавшая в гости из Мексики, осталась сидеть с детьми, так что Мария пришла, присоединилась к Агнес и братьям-близнецам Исааксонам, коллекционерам хроники несчастий. Ели они в столовой, а не на кухне, на кружевной скатерти, из китайского фаянса, пили из хрусталя, на столе стояли свежесрезанные цветы.

По разумению Агнес, этот обед показывал, больше для нее самой, чем для кого-то еще, что она возвращается к жизни, как ради Бартоломью, так и для собственного блага.

Мария пришла пораньше, чтобы помочь на кухне. Пусть и гостья, она не могла стоять с бокалом вина, ожидая, пока хозяйка поставит на стол последнюю тарелку.

Агнес поначалу упиралась, но потом смирилась.

— Когда-нибудь и ты научишься отдыхать, Мария.

— Мне нравится, что я так же полезна, как молоток.

— Молоток?

— Молоток, пила, отвертка. Я всегда счастлива, что от меня такая же польза, как от нужного инструмента.

— Хорошо, только не используй молоток, заканчивая сервировку стола.

— Это шутка. — Мария гордилась тем, что правильно истолковала слова Агнес.

— Нет, я серьезно. Никаких молотков.

— Это хорошо, что ты шутка.

— Это хорошо, что я могу шутить, — поправила Агнес.

— Я так и говорю.

Обеденный стол предназначался для шестерых, и Агнес попросила Марию поставить по два прибора по длинным сторонам стола.

— Будет уютнее, если мы сядем друг напротив друга. Мария поставила пять приборов вместо четырех. Пятый, ложки, ножи, вилки, тарелки, стакан для воды, бокал для вина, — во главу стола, в память о Джо.

Стремясь как можно быстрее сжиться с тем, что Джо уже не вернешь, Агнес, конечно же, не хотела бы видеть перед глазами напоминание о муже. Но Мария действовала из добрых побуждений, и Агнес не решилась останавливать ее.

За томатным супом и салатом из спаржи завязался приятный разговор о наиболее вкусных блюдах из помидоров, о погоде, о праздновании Рождества в Мексике.

Но потом, разумеется, душка Эдом упомянул о торнадо, прежде всего о печально знаменитом торнадо 1925 года, пронесшемся по территории трех штатов — Миссури, Иллинойса и Индианы.

— Как правило, торнадо оставляют на поверхности земли след длиной в двадцать миль или чуть меньше, — объяснил он, — но этот пропахал двести девятнадцать миль. А его ширина достигала мили. На своем пути торнадо разрушил и разбил вдребезги все, что мог. Дома, заводы, церкви, школы. Город Мюр-фисборо, штат Иллинойс, просто исчез, только в нем погибли сотни людей.

Мария, широко раскрыв глаза, положила вилку и нож и перекрестилась.

— Торнадо полностью уничтожил четыре города, словно на них сбросили по атомной бомбе, изрядно потрепал шесть других городов. Сровнял с землей девятнадцать тысяч жилых домов. Только жилых домов. Огромный, черный, отвратительный, ощетинившийся молниями. Очевидцы рассказывали, что от громовых раскатов у некоторых лопались барабанные перепонки. Мария вновь перекрестилась.

— Всего в трех штатах погибли шестьсот девяносто пять человек. Ветер дул с такой силой, что некоторых поднимало на полторы мили, а потом бросало на землю.

Наверное, Мария жалела о том, что не захватила с собой четки. Пальцами правой руки она щипала костяшки пальцев левой, одну за другой, словно бусины.

— У нас в Калифорнии, слава богу, нет торнадо, — вставила Агнес.

— Зато у нас есть дамбы, — ответил ей Джейкоб, взмахнув вилкой. — Потоп в Джонстауне, 1889 год. Пусть это в Пенсильвании, но могло случиться и здесь. Как и случилось однажды. Когда прорвало дамбу в Сауи-Форк. Стена воды высотой в семьдесят футов полностью уничтожила город. Твой торнадо убил почти семьсот человек, а моя дамба — две тысячи двести девять. Девяносто девять семей погибли полностью. Девяносто восемь детей потеряли обоих родителей.

Мария перестала молиться, используя костяшки пальцев вместо бусин, и глотнула вина.

— Погибло триста девяносто шесть детей, не достигших десяти лет. Пассажирский поезд снесло с рельсов. В результате — двадцать убитых. Под удар попал и другой поезд, с нефтяными цистернами. Цистерны перевернулись, нефть пролилась, загорелась, пламя окружило тех, кто еще держался на поверхности, вцепившись в доски и бревна. Им оставалось или сгореть заживо, или утонуть.

— Десерт? — спросила Агнес.

За кофе с большущими кусками торта «Черный лес» Джейкоб рассказал о взрыве французского сухогруза, который в 1947 году ошвартовался от пристани Техас-Сити, штат Техас, с грузом аммиачной селитры. Взрыв отправил к праотцам пятьсот семьдесят шесть человек.