Край

Точно! Тоцкий вспомнил, что хотел подготовить конспекты к занятиям на следующую неделю. Мысленно попрощался с пальмами и побрел в свой кабинет под блуждающие по школьным коридорам объяснения Нины Егоровны о принципах формирования климата, исходя из особенностей солнечного движения.

15.

Саня натянул единственную нормальную пару обуви, до блеска ее начистил и поправил перед выходом обтрепавшийся ремень на вечно сползающих штанах.

Тальберг по случаю премирования разрешил уйти из института пораньше, чем Саня и воспользовался, испарившись из лаборатории и забыв на радостях попрощаться.

Выйдя на крыльцо НИИ, вдохнул теплый воздух. Окончательно и бесповоротно наступила весна. На клумбах пробивалась зеленая трава.

Времени в запасе оставалось с лихвой, и он решил прогуляться, радуясь хорошей погоде и ласково поглаживая премию в кармане. От избытка хорошего настроения хотелось сотворить что-то по-доброму безумное и жизнерадостное, но вместо этого пришлось около часа скучать на скамейке и нежиться на солнце, поглядывая через забор на здание школы.

Зазвонил звонок с урока. Из главного входа посыпались дети, тараканами разбегаясь в разные стороны. Саня прогулочным шагом отправился к калитке, ведущей на школьный двор.

Мимо пробегали девчонки с пакетами и мальчишки с пузатыми ранцами, с любопытством поглядывая на Саню, старательно делающего вид, что их не замечает и стоит здесь по важной причине.

В окружении стайки подруг из школы вышла Ольга в синей куртке с капюшоном. Она улыбалась, на ходу поправляя прическу и держа в зубах резинку для волос. Ей что-то говорили, она кивала в ответ. До Сани донеслись взрывы хохота. Если где-то раздавался смех, ему казалось, что смеются над ним. Фрейд сказал бы «Комплексы!»

Вся эта группка двинулась к калитке. У Сани от волнения пересохло во рту. Приблизительно на половине пути, Ольга его заметила, быстро попрощалась с подругами и, отделившись от коллектива, направилась к нему.

– Привет! – он не знал, куда спрятать руки.

– Привет! Ты почему не на работе?

– Таль… – он запнулся. – Твой отец отпустил пораньше.

– Везет, а меня он вчера заставил спать лечь в одиннадцать.

– Изверг.

Ольга выглядела гораздо взрослее своих шестнадцати лет. Во всяком случае, она чувствовала себя намного более раскованной в общении с Саней, чем он с ней. Не будучи силен в контактах с девушками, он легко краснел даже от случайного взгляда.

Ольга ни в одной черточке на лице не походила на Тальберга. Он крупный и сутуловатый, она маленькая и стройная, хотя и с колючим характером. Саня смотрел в ее глаза и думал, убьет ли его Дмитрий Борисович, если узнает, как он вечерами гуляет с его дочерью.

– Куда пойдем? – спросила она.

– Куда захочешь. В кино, кафе, зоопарк, – перечислял он, пересчитывая пальцами премию в кармане. «Не забыть на ботинки Лере оставить», – подумал он.

– Сложный выбор, – она прикусила губу, словно растерялась от перечисленных возможностей. – Пойдем, покажу тебе одно место. До жути уютное.

Он не рискнул представить, как выглядит это «до жути уютно».

Идти пришлось три квартала, в те края, где Саня отродясь не бывал и о существовании которых не догадывался. Ольга брела рядом, засунув руки в карманы куртки. При каждом шаге на рюкзачке подскакивал брелок в виде маленького пирожка, на румяной корочке которого миниатюрные изюминки выложились словами: "СЪЕШЬ МЕНЯ".

Они завернули в один из дворов, и Ольга повела к входу дальнего подъезда. Приблизившись к металлической двери, Саня заметил вывеску «Карма», имитирующую рукописный текст. Он не сразу разглядел, что название просто написано от руки мелом на куске черной доски.

Ольга смело нырнула в дымку. Он вошел следом. Дверь захлопнулась, и солнечный свет отрезало, словно ножом. Саня на мгновение замер, потом пошел за Ольгой, опасаясь отстать или споткнуться в недружелюбной темноте обо что-то неожиданное, вроде дохлого кота. Постепенно глаза привыкли к недостатку освещения, и он смог различить, что они идут по лабиринту из узких коридоров. За одним из поворотов на Саню из темноты взглянуло собственное лицо, и он не сразу сообразил, что на стене висит небольшое зеркало.

– Мы точно сюда хотим? – спросил он.

– Да. Увидишь, здесь уютно, – ответила она, не оборачиваясь и не снижая скорости.

Коридор закончился, и они оказались в слабоосвещенном помещении со стенами и потолком под черный бархат. Час постоянного посетителя еще не пробил, поэтому большинство деревянных столиков пустовали, разделенные тканевыми перегородками с загадочными иероглифами. В воздухе висел туго запутанный клубок ароматов, из которого с трудом вычленялись отдельные запахи.

На ум приходило единственное слово для описания этого заведения – нора.

Ольга решительно прорвалась сквозь облако и заняла место возле недалеко от барной стойки, где они и уселись напротив друг друга. Посреди стола стояла большая гусеница из синего пластика, разделенная вдоль прорезью для салфеток. Глаза ее пронзительно смотрели на Саню. Ему стало «до жути неуютно», и он развернул ее к стене, подальше от греха.