Край без Короля или Могу копать, могу не копать

— Сосрыкву, — поправил Фонси.

— Без разницы, — отмахнулась девушка, — а тот, как узнал, что Шенти твой родственник из Шира, то отказался драться с ним, и наоборот, предложил Шенти, что за него подерётся с большецом. Но Шенти уже окончательно скардунился и убил большеца сам. Правда, тот успел стукнуть его по голове, так что с нами Шенти не поехал, остался у Сое... у этого странного гнома, лечиться. Я, конечно, очень злая, — вздохнула Лилия, — но я обрадовалась, что он остался.

— Шенти неплохой парень, — задумчиво произнёс Фонси, припоминая произошедшее в Пустограде, — но его иногда заносит.

Лилия кивнула.

Они подъехали к развилке двух троп: одна из них вела в Кинейсмил, и там среди деревьев уже виднелись похожие на корзинки хижины.

— Э-эй! — крикнул Хизмай. — Мы пойдём предупредим хоббитов, что Хильдейфонс вернулся!

Риворы свернули с тропы и побежали в Кинейсмил, вскоре пропав из виду за деревьями.

Гэндальф придержал лошадь и полуобернулся в седле.

— Милые мои хоббиты, — сказал он, — вы поезжайте в Кинейсмил, а у меня есть дела в Кардуне.

Он подхватил Белладонну под мышки и опустил её на землю.

— То есть как это, дядя Гэндальф!? — возмутилась Белладонна. — Какие дела?

— Не волнуйся, дитя моё, — ободрил её старый волшебник, — я вернусь дней через восемь-десять. Мне нужно поговорить с Гернотом и послать кое-кому весточку насчёт дракона. Да и мастеру Северян-Туку я обещал за ним приехать после того, как мы найдём Фонси.

Белладонна, Лилия и Гуго одновременно тяжело вздохнули.

— Ожерелье моё не забудь забрать у Гернота, дядя Гэндальф! — наказала волшебнику Белладонна, садясь верхом на Заливая.

— Заберу непременно. Фонси, мальчик мой, Лилия, Гуго, счастливо оставаться! Увидимся через десять дней!

Гэндальф пустил лошадь рысью и вскоре тоже исчез из вида. Хоббиты долго смотрели ему вслед.

— Какой это Гернот? — спросил Фонси. — Торговец с востока, что ли?

— Этот Гернот, — охотно ответила Белладонна, — обещал нам, что вытащит тебя из Гундабада, если ему дадут хорошую цену. Я думала, что всё серебро придётся отдать, которое мне для тебя братья собрали, но он попросил моё жемчужное ожерелье.

— А потом, бродяга косоглазый, пришёл и сказал, что ты, господин Тук, исчез с треском и блеском у него на глазах, а ожерелье, олифан его жри, так и не отдал,[56] — хмыкнул Гуго.Ничего, — сказала Белладонна, — отдаст, когда дядя Гэндальф его вежливо попросит.

Фонси посмотрел в сторону Кинейсмила и тряхнул поводьями.

— Я очень устал, — пожаловался он, — давайте поедем уже домой.

И они поехали в Кинейсмил, и никто даже не подумал возразить Фонси, что дом всё-таки не там.

Фонси потянулся и перевернулся с боку на бок. Пахло мехом, сухими травами и жареной рыбой.

Хоббит сел, протирая глаза. Лежащий рядом Заливай тоже заворочался, приподнял заднюю часть тела и шумно зевнул, показывая длинные клыки и изящную розовую завитушку языка.

Фонси погладил собаку и поднялся на ноги. Сквозь дверной полог хижины внутрь пробивался золотой закатный свет, но Фонси чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Он отодвинул полог и вышел наружу.

— Ну ты и соня, брат! — помахала ему рукой Белладонна, прервав разговор с какой-то сурового вида пожилой риворкой.

«Белладонна, поди, без всякого Ветера местную речь подхватила, она такая», — подумал Фонси.

— А что, неужели уже завтра? — спросил он, подходя поближе и кланяясь сестриной собеседнице.

— Да, ты целые сутки проспал, — кивнула Белладонна.

— Очень устал, Хильдейфонс, — улыбнулась риворка и сразу перестала быть суровой, — с хундабадесками воевал, Ветайриху помогал. Как тут не поспать. И проголодался, наверное. Пойдём со мной. Я Винхея, хоббита Вультуша жена. Пойдём, накормлю.

Винхея поманила Фонси и Белладонну за собой, и брат с сестрой послушно последовали за нею. Вслед за ними потрусил и Заливай, догадываясь, должно быть, что кого-то будут кормить.

По дороге риворка разговаривала, казалось, сама с собой, обсуждая то какой отличный охотник Хизмай, то какой сильный и решительный парень Торизмуш, и изредка оглядываясь на Белладонну.

— Это она меня замуж выдать хочет, — шепнула Белладонна Фонси, — я по здешним меркам завидная невеста.

— Да ты и дома завидная невеста, — пожал плечами Фонси, — тебе не привыкать.

— Мне не привыкать, — усмехнулась девушка, — а вот Гербере она голову совсем вскружила. Гербера ведь тоже Тук и чистокровная ширка.

— Тётка Винхея, — позвала Белладонна, — а Гэндальфа вы женить не хотите?

— Хоббит Хандайф, конечно, мудрый и сильный, — невозмутимо ответила риворка, — но ширской крови в нём нет, это видно сразу, а с чужаками мы не роднимся.

— Вот-вот, — сказал Фонси, — и коровы у него нет. Кто за него, старика-нищеброда, пойдёт?

— Хоббит Хандайф, — хихикнула Белладонна, — а сколько лет притворялся!

Попадавшиеся по дороге риворы приветливо здоровались с Фонси, Белладонной и Винхеей, любопытствовали, куда это они идут, и желали приятно перекусить. Это было так похоже на Тукборо, что Фонси не мог удержать улыбки.