Край без Короля или Могу копать, могу не копать

Прошло несколько дней, и Фонси совсем прижился в заброшенном смиале. Несколько раз хоббит выбирался на поверхность, благо нога совсем прошла, и возвращался с добычей — либо с большим белым северным кроликом, либо с белой птицей, на вид и на вкус напоминавшей куропатку. Самой ценной добычей, впрочем, оказались потерянные давеча батог и плащ — они нашлись совсем рядом со смиалом, а Фонси казалось, что он полз тогда очень долго.

Хоббит постирал и высушил всю свою одежду, перебрал вещи в заплечном мешке. Найдя среди вещей несколько промокших листов бумаги, Фонси тщательно высушил их, а потом, когда делать стало нечего, сел и долго писал — обо всём, что с ним приключилось после Пустограда.

«...не знаю, когда ты получишь это письмо, милая моя Лилия, и получишь ли вообще, но вещи со мной случались в этом путешествии самые удивительные, так что пишу я его тебе на случай, если вдруг выпадет возможность его отослать, а то было бы очень обидно, не окажись у меня в такое время письма...»

Описывая место, где находился сейчас, он вспомнил про оставшийся неисследованным проход и решил, что сейчас самая пора туда заглянуть.

Пройдя по тёмному, узкому проходу, Фонси оказался в норе, вырытой, должно быть, с другой стороны холма. Когда-то здесь тоже было несколько спален, но они с тех пор обвалились и осталась только пара кладовок. Хоббит вошёл в одну из них, освещая себе путь огарком свечи.

В стену кладовки был вбит ряд колышков, и на трёх из них висели безрукавки из плотной кожи с приклёпанными железными пластинами, а сверху были надеты кожаные же шапки с железными обручами. В углу стояло несколько копий, а у стены — три окованных щита. Фонси покачнулся. Он вспомнил сначала свой давний сон, а потом — то, как он добрался в смиал во время снегопада.

— A-а, так вот вы кто, родичи! — хоббит хлопнул себя по лбу ладонью. — Далеко же вы забрались от Шира!

Доспех, висящий на стене, качнулся и скрипнул.

— Балт... Дикиней... Хисарна... Фритигерн... — проговорил Фонси имена из полузабытого сна. Они звучали странно и непривычно, очень по-древнему — похожие имена встречались только в самых старых ширских родословных.

— Так вот почему здесь всё так грубо сколочено! — Фонси подошёл к доспеху и хлопнул по пустому наплечнику. — Вы здесь просто задержались на несколько месяцев, вырыли себе тут смиал и накопали нор вокруг. Налепили посуды, наплели корзин... хотели, чтобы у вас был хоть какой-то, да дом.

Хоббит обвёл кладовку взглядом, заметил, что доспехи кое-где пробиты, а обручи на шлемах — погнуты. Ненужные вещи, которые не хочется тащить с собой.

— Вы ушли отсюда, родичи, — сказал Фонси, — вот только куда? Домой? Хорошо бы...

«Но если вы ушли насовсем», — сказал он про себя, — «то почему оставили столько? Доспехи хоть и попорчены, но кожа-то может ещё пригодиться. Нет, вы ушли не насовсем, вы собирались вернуться. Где вы сгинули, родичи, в каких Мерлочьих горах и Смертвенных болотах?..»

Где-то в отдалении послышался стук и чей-то голос. Фонси даже присел от неожиданности. Огляделся ещё раз по сторонам, нахлобучил на голову дырявый шлем, схватил из угла копьё и пошёл туда, откуда раздавались звуки, стараясь не погасить по дороге свечу.

Короткая прихожая заканчивалась такой же дверью-крышкой из обожжённой глины, как и в смиале. И снаружи за этой крышкой кто-то копошился, постукивал, произносил какие-то непонятные слова, то громко и быстро, то мягко и неторопливо.

Фонси торопливо задул огарок и встал напротив входа в прихожую, держа наготове копьё и привыкая к темноте. За дверью прозвучало ещё несколько невнятных слов, а потом — громкое и несколько раздражённое «Шаккл-маккл!», и дверь выпала внутрь. Видимо, ей было всё равно, с каким именно выговором произносится «шишел-мышел».

Тот, кто был за дверью, роста был небольшого — ему почти не пришлось нагибаться, чтобы войти в дверной проём, — но в плечах был широк. Он шагнул вперёд, уверенно двигаясь в темноте, и остановился, как вкопанный, увидев перед собой хоббита в шлеме и с копьём. Подняв над головой руку с каким-то значком на цепочке, пришелец торжественно и грозно рассказал какой-то непонятный стишок.

— Форнай-мену! — пришелец потряс в сторону Фонси значком. — Таркунай-мену!

Фонси хотел было ткнуть его копьём, но в последний миг передумал бить остриём насмерть — чужак ничего плохого пока не делал, хоть и выглядел страшно. Хоббит перехватил уже пошедшее вперёд копьё батожной ухваткой и треснул пришельца по лбу. Тот вскрикнул, отшатнулся, выхватывая из-за пояса топорик на длинной рукояти, но получил сначала по руке, потом под дых, потом ещё раз по голове, упал на пол и остался лежать.

— То-то, — мстительно сказал Фонси, втыкая копьё в земляной пол, — не одному мне тут по башке получать. А не будешь лазить, куда не надо.