Край безумной любви

Анна скопила сумму денег, чтобы хватило на дорогу туда и обратно. Продуктов набрала побольше, хорошо сын с ней едет, поможет с поклажей. Ехать далеко, в Сибирь, на свидание отвели всего одни сутки. Плохо только, что свидание будет проходить в вагончике у людей на виду. Ну, да ладно, ей бы взглянуть в любимые глаза, да обнять крепко и прикоснуться к его губам. Сын совсем не помнит отцовской ласки, но по ее рассказам Алешка всегда знал, что папка ждет его и любит, хотя и находится далеко от семьи. Коля у них самый лучший, как можно не помнить его: за его спокойный голос, за ласку и заботу. Аня никогда не забудет, как муж, сильно простудившись, утром собрался на работу. С температурой, еле стоя на ногах, подался зимой по холоду. Денег в семье не было, даже не на что хлеб купить, занимала у соседей, а Коля гордый – не хотел брать в долг, не любил, вот и пошел больным на работу. Пришлось Ане к Резаку идти за помощью, он как услышал, так раздетый и бросился на улицу. Увидел Кольку, присевшего в сугробе, взвалил на себя и домой притащил. Потом ругал его, но мягко, по-дружески. Резак ушел, а вечером принес две авоськи с продуктами и еще положил на стол деньги.

Аня тоже гордая, ей чужого не нужно.

– Сергей забери деньги, а за продукты спасибо.

– Ты хочешь, чтобы он, как я, пошел воровать, чтобы прокормить вас, – Резак указал на больного Николая и осуждающе продолжил, – деньги не пахнут, ты его сначала на ноги поставь, да мальчонку, как следует накорми, потом будешь мне высказывать, нужны тебе ворованные деньги или нет. – И хлопнув дверью, ушел. Что могла возразить Резакову в тот момент Аня, когда в доме действительно было голодно, потому была благодарна Сергею за помощь.

Ехали на поезде несколько суток. Вот и станция, на которой выходить, да еще пришлось ждать автобус, чтобы доехать до поселка, где содержали Николая в лагере. Вагончик для свиданий размещался между колючими заборами и чтобы до него добраться, нужно под конвоем пройти вдоль запретной полосы. Если заключенный без разрешения выйдет из двери вагончика, то окажется под прицелом карабина часового.

На счастье Анны и Лешки в этот день свидание полагалось только Николаю. Внутри было тепло, буржуйка в углу еще дышала жаром. Разложили вещи, выложили продукты, и стали ждать Колю. Лешка, через зарешеченное окно посмотрел в зону, и увидел несколько деревянных бараков. Над трубами вился дымок. Основной лагерный люд находился на работе – объекте, где происходила вырубка леса. Николай в этот день был освобожден от работы.

За дверью послышался скрип снега под ногами и с клубами холодного пара, в вагончик вошел арестант в ватной телогрейке и шапке-ушанке. Аня бросилась к мужу и, обхватив руками шею, прижалась к его груди. Затем, слегка отстранившись, стала неистово целовать лицо. Николай ловил ее губы и, блуждая глазами по лицу, не мог наглядеться, затем подошел к сыну, ласково потрепал его по волосам и прижал к себе. Сын почувствовал щетину на небритых щеках отца, и поцелуй его холодных губ.

– Родной ты наш, похудел, осунулся, – Аня пригласила мужа за стол.

Алешка, еще стесняясь отца, заулыбался и, поддавшись настроению матери, весело сказал:

– Ничего, пап, мы тебя сейчас откормим, смотри, сколько мы тебе еды привезли.

– Ты мой хороший, – произнес ласково Николай, – главное, что вы здесь, – и нежно притягивая сына к себе, добавил, – Алеш, ты так вырос.

Сын взглянул на отца и он, несколько минут назад, казавшийся ему далеким, чужим, смущенным, одиноким, вдруг стал таким родным и близким.

– Пап…

У Лешки не нашлось слов, защипало глаза. Он прижался к отцу и, стыдясь своих слез, зарылся лицом в его куртку. Анна сидела и, утирая глаза платочком, молча смотрела на мужа и сына. Она жила сейчас временем, отведенным на встречу. За этот момент, когда она видела их вместе, Аня готова была отдать жизнь. У горячо любящей жены и матери, при виде этой сцены, из глубины души поднялась волна избыточных чувств, она присоединилась к любимым и родным, нежно обняв их. Пусть на несколько часов, но они были вместе, этот миг для нее был самым счастливым за последние годы, когда она была разлучена с мужем.

В вагончик ввалился офицер в овчинном полушубке и завязанной под подбородком шапке-ушанке.

– Общаетесь?

Николай встал из-за стола перед проверяющим, так было положено правилами.

– Да, гражданин начальник.

– Издалека родные пожаловали?

– Из Москвы.

Офицер взглянул на симпатичную женщину, на пацана и поманил его пальцем. Лешка поднялся с табурета и подошел ближе к офицеру.

– Малой, ты бы оделся. Пойдем, прогуляемся, пусть мамка с папкой пообщаются, а ты пока в караулке побудешь.

Лешка взглянул на смущенных родителей, как бы спрашивая у них совета, но поняв в чем дело, суетливо засобирался.

– Борисов, за порог ни шагу, часовой на посту, если пойдешь без сопровождения по тропе, откроет огонь, – предупредил офицер, – и чтобы никаких перекидов в зону не было, иначе прекращу свидание.