Край бокала

— Раньше была леди Мод… А теперь ее не стало, и мне больше не о ком заботиться, нечего делать.

— Вы понадобитесь мистеру Коннору.

— Это ему-то? Нет, ему я не нужна. Такому, как он, никто не нужен. Да неужто вы думаете, что ему понадобится весь этот большой дом — для него одного? Да он просто продаст его со всем добром вместе — теперь он тут хозяин.

— Никто не помешает ему сделать это, Энни. Теперь все изменится, вы правы. Зачем ему нужен такой дом?

— Ну разве что… Разве что вы с мистером Коннором…

Я в ярости прикусила жареный хлебец.

— Нет, Энни, этому не бывать!

— Ну, знаете, это был бы не худший брак из тех, что я знаю, даже получше некоторых. Он — трудяга, этого у него не отнимешь, да и мисс Лотти он настолько понравился, что она вышла за него… Вы можете долго искать и найти еще хуже…

— Энни!

— Простите, мисс Мора, — вздохнула она. — Я болтаю лишнее. Да и ваша матушка уже вступила в такой брак, но ей это не пошло на пользу. А ведь мистер Лоренс был помягче, чем мистер Коннор.

— Это правда. Мистера Коннора мягким никак не назовешь, верно, Энни? — Я посмотрела на нее и твердо спросила: — Как вы думаете, он это сделал? Это он не сказал миссис Шеридан, что мост обрушился?

— Как перед Богом, мисс Мора, не знаю. — Она предпочла уйти от прямого ответа.

— Вы должны знать, Энни, — настаивала я. — Вы хорошо знали их обоих. Вы ведь, наверное, знаете, кто из них мог это сделать скорее?

— Ну вот, теперь вы пытаетесь меня поймать, мисс Мора, а меня поймать нельзя, потому что я сама этого не знаю, истинная правда. Если это не он, тогда остается леди Мод, а в это я никогда не поверю.

Я зашла в тупик, как и Прегер, и выхода из этого не было. Помешивая ложкой в стакане с чаем, я спросила Энни:

— Энни, почему все эти годы вы столько делали для леди Мод?

— Леди Мод была так добра ко мне, — уклончиво ответила она.

— К леди Мод слово «добра» не подходит, Энни. Она вовсе не была мягким человеком, даже не была рассудительной. Она ведь требовала от вас услуг, словно у вас здесь было еще пять помощниц. А вы делали для нее при этом больше, чем можно было ожидать. Вы ведь очень рисковали ради леди Мод — вы знаете, что могли попасть в тюрьму?

— Знаю, что правда, то правда. Но это был мой долг перед ней. Нельзя было, чтобы полиция узнала обо всем этом темном деле. Что было бы хорошего?

— Ничего, Энни, — согласилась я.

— И она, заметьте, вовсе меня не просила об этом. Ей и в голову не приходило, что полиция должна этим заниматься. Она продолжала, как велось в старину, думать, что такие вещи надо решать в семейном кругу. Конечно, мистер Прегер думает, что я это сделала из любви к миссис Шеридан, — ну, пожалуй, она мне правда очень нравилась. Но сделать это я могла единственно ради леди Мод.

— Понимаю, Энни. — Я знала, что по-другому она уже никогда не будет говорить.

— Наверно, вам было бы полезно узнать побольше про вашу бабушку. Конечно, вы думаете, что она была чудная, немного не в себе, мало интересовалась другими людьми и все такое. Но лучше вам узнать, что она сделала для меня и для моей матери. Мать моя когда-то была у нее служанкой. У нее был один молодой человек, который хотел ее бросить и уехать в Америку. Но когда леди Мод об этом узнала, она нашла этого молодого человека и устроила так, чтобы священник сыграл свадьбу, а она сама на ней была свидетельницей. А знаете, что в то время значило для протестантки и дочери английского графа быть свидетельницей на свадьбе у простой ирландки, в католической церкви? Но она это сделала, и бог знает что было бы, если бы об этом узнал ее отец. Но я родилась в законном браке, и могу прямо глядеть в глаза людям. Так что она умела заботиться о своих людях. А когда пришел мой черед, я ей помогла, хотя она сама считала, что не нуждается в помощи. Много она перенесла из-за своего отца, который был не в себе из-за своего братца, которого убили, когда сожгли замок Тирелей. Конечно, после этого она мало что могла дать своему единственному ребенку. Она была вся на нервах, издерганная. Ну да я никогда не забуду ту историю с моей матерью, которой леди Мод помогла. Потому я с ней и оставалась. А потом, когда вы появились, я уж надеялась…

— Не надо надеяться, Энни. В жизни не все случается, как нам того хотелось бы.

— Это верно, мисс Мора. Ну да теперь Господь упокоил ее душу. Я буду молиться за нее, и вы молитесь, мисс. Господь с вами.

С тем мы и расстались. Последние слова Энни, как некое напутствие, еще долго звучали в моих ушах, когда я, наконец, уехала из Мирмаунта.

О'Киффи сразу провел меня в кабинет к Прегеру, как будто заранее знал, что хозяин готов меня принять.

— Я пришла попрощаться, мистер Прегер, — начала я разговор. — Я возвращаюсь в Лондон.

— Вот как! Но это как-то слишком спешно! Не могли бы вы задержаться здесь немного?

— Я не могу оставаться в Мирмаунте.

— Мирмаунт — не единственное место, где можно жить. В замке Тирелей есть свободные комнаты. Поживите здесь немного, отдохните, пока я съезжу в Нью-Йорк.