Край чужих земель (СИ)

— Ты специально отправила меня в лес, чтобы мы с бароном не встретились! – вдруг начал совсем о другом Истан.

— С бароном? Ты в своем уме? Никакого барона здесь не было! – совершенно веря в то, что говорит, прокричал в ответ брату Варис.

— Был. Он оставил мне письмо. В письме он написал, что наша сестра выгнала его, и теперь у нас почти не осталось шансов. Никакой тебе магистратуры, дорогой Варис, а Грегори так и не заполучит учителя. Я молчу о себе, раз уж все здесь считают меня врагом, - совершенно изменившимся голосом проблеял Истан, и братья положили ложки. Теперь три пары глаз смотрели на меня.

— Да, я выгнала его, но я обещала вам, что к следующему году у нас будут деньги. А у вас будет столько материала для магистратуры, что они вас сразу сделают магистрами. Вы живете на Крае земли, и то, что вы здесь создаете, поможет вам и другим землевладельцам в будущем. Вам не придется использовать человеческую силу, а значит, будете независимы. Налог вы будете получать деньгами, а не работой. Очередь за вашими устройствами выстроится до другого конца земель. Я вам обещаю. Если вы будете делать, как я вам скажу! Если у нас не получится, через два года я выйду замуж, - закончив, я встала, бросила полотенце на стол и вышла из дома.

С Истаном нужно было что-то делать. Он был ложкой дегтя в бочке с медом. Его ядовитое настроение могло не просто подорвать мой авторитет. Самое главное, «ударить по рукам» моим мальчишкам, которые сейчас «горят» своим делом, искренне получают удовольствие от своих поделок. И видят, как они необходимы.

Я сначала обошла дом и пришла к озеру, но потом решила пройтись к полю. Ходить кругами вокруг дома было бессмысленно.

— Госпожа, вам не сидится дома ни днем, ни вечером. Да и сейчас, в самое пекло вы идете на поле. Я, как сейчас вас, вижу вашего отца. Он приходил на эти поля всегда, когда думал или когда устал. Я от него перенял эту привычку, - старый Рамин увидел меня издали и начал говорить со мной еще метров за пятьдесят.

— Рада видеть вас, Рамин. Какими судьбами?

— Говорю же, ваш отец научил ходить сюда к реке и думать.

— Могу я узнать, о чем вы сейчас думаете?

— Чтобы не думать о своем? – прищурив глаза и наклонив голову, спросил он.

— Да, - честно ответила я и улыбнулась.

— Это вам не поможет, госпожа, потому что я думаю о том же…

— О чем?

— О вашем брате, господине Истане.

— Откуда вы знаете, что я думаю о нем?

— А в остальном у вас все хорошо, госпожа. Несмотря на засуху, рассада приживается, ваши два других брата трудятся не покладая рук, зерно мы нашли, и немного хлеба каждый день могут иметь все семьи. Остается только господин Истан.

— Как вы это заметили?

— Я же говорил, госпожа… мы приходим на тот холм, - он указал на небольшой пригорок, где он со старухами из деревни сидит на поваленном дереве и любуется нами, когда мы работаем, - мне хорошо с него видно господина. И то, как вы оборачиваетесь на него в надежде, что увидите его с лопатой, - старик хихикал, но мне от этого не было обидно. Никакой злобы в его смехе не было.

***

Третий день полива с помощью нашего нового агрегата за нами на поле приходила постоянная группа поддержки из старух и детей, которые в процессе участие не принимали. Но стояли молча, будто боялись спугнуть нашу машину. Рамин всегда был во главе этого коллектива.

Ребята пока с удовольствием наполняли емкость сами, потому что бегать с ней от реки было куда сложнее. Лошадь успевала проехать четыре ряда, пока вода не заканчивалась. Управлял ею Варис, а я шла рядом и проверяла качество полива. Так мы с ним выбрали нужную скорость и полили за два часа. Что, в отличие от ручного полива, было просто шикарным достижением.

По совету старого Рамина я не разговаривала с Истаном, не отвечала на его вопросы, не выполняла его просьбы. Хоть сердце сжималось от жалости, его не звали к обеду и ужину. Он даже вставать утром начал раньше, чтобы успеть на завтрак, а в обед ошивался в столовой.

Варис и Грегори постоянно были заняты, и даже за столом обсуждали свои поделки, предлагали какие-то варианты. И вдруг Грегори подскакивал, подбегал к брату и, выкатив его коляску из-за стола, мчал ее на улицу в мастерскую.

В один из таких завтраков случилось то, за что мне было одновременно страшно и радостно. Мне важно было закрепиться в этой семье, и теперь даже эти довольные двое, что признали во мне хозяйку и начали помогать, были большим успехом.

Я всегда сама начинала молоть зерна в ступке, а потом бралась Лидия и пересыпала грубо перемолотые зерна в жернова. Я хорошо помнила слова Рамина, и не роняла ни зернышка. В этот момент я и услышала крики на улице. Чуть не бросила ступку, но, вспомнив о наказе Рамина, лишь отодвинула ее и выбежала.

Мальчишки кричали наперебой, и я не могла разобрать ни слова.

— Перестаньте квохтать, как курицы на базаре, может кто-то один рассказать, что случилось? – я почему-то посчитала, что с нашим полем что-то случилось, и уже хотела броситься бежать туда, но самый старший мальчик вышел вперед и гордо заявил: