Край льда

Объяснения Ослова становились все детальнее, пока он не заключил, что красные окопались в Харбине — в самом штабе или неподалеку. Он даже дошел до того, что Хосигуро и Тонаси лишь исполнители, которые действовали по указке кого то из штаба... В качестве косвенного доказательства своей версии Ослов привел тот факт, что приказы, отданные в штабе, стали известны третьим лицам, когда он пребывал в Мукдене, да и кража случилась а его отсутствие.

Ослов говорил и говорил, но вдруг Нина вскочила с колен матери и со слезами в голосе закричала:

— Папа! Кактусы насохнут! Мне надо их полить!

Штабные и жандармы наивно купились на эту уловку. К сожалению, никто из них не разбирался я растениях, вдобавок время уже было позднее, и они, вероятно, решили что девочка капризничает из-за голода.

Нина не унималась и без умолку твердила о кактусах что, конечно же, всех раздражало. Отец, которого она постоянно перебивала, метал сердитые взгляды, а бабушка и мать всхлипывали, уткнувшись в платки. Допрос прервали. Двое штабных (что были в пиджаках) принялись шептаться, и вскоре тот, что моложе, открыл дверь залы и спустился лестнице. Возможно, он отлучался переговорить с командиром. Вернувшись, мужчина сказал:

— Его светлость генерал-майор *** придет в десять, чтобы продолжить допрос, В перерыве вам разрешается поесть. Насчет девочки особых распоряжений не было, она может ненадолго выйти. Под эти крики невозможно работать! Но Нина, возвращайтесь поскорей.

И вот в половине девятого Нина поднялась на крышу и, делая вид, что поливает кактусы, спешно переставила их, отправив таким образом сообщение красным. Вскоре она услышала на лестнице мои шаги и спряталась за трубой. Когда же девушка увидела, что я, самый обычный рядовой, пересчитываю кактусы и разглядываю часовую башню, она потеряла голову.

Старшие Ословы ничего не знали о тайном шифре. Красные попросили Нину соблюдать строгую секретность, и она согласилась.

В то время как Нина возилась с кактусами, на Ослова донес дежурный. Вероятно, агент тайной полиции. Стараясь не попадаться полицейским на глаза, девушка притаилась в чулане на четвертом этаже. Там был тайник: в груде старых журналов лежали кинжал, пистолет, деньги и драгоценности. Нина уже собиралась улизнуть, но, выглянув в фигурное окно, которое выходило в коридор, увидела бегущего жандарма (прежде он дежурил у танцевального зала). Так Нина поняла, что ее ищут. Затаив дыхание, она приоткрыла дверь. Жандарм стремительно спустился по лестнице и был уже довольно далеко. Тогда девушка поднялась на крышу и стала следить за мной. А примерно через час, когда стемнело, попыталась напасть, но потерпела неудачу. В половине девятого (судя по часам на башне) Нина исчезла.

Кстати, около девяти вечера случилось еще одно событие, ставшее для Нины роковым. После того как универмаг Каботкина закрыли, туда ворвались переодетые люди с пулеметами, и на стальной лестнице, ведущей в часовую башню, двое часовых обнаружили молодого русского, который дрожал от страха.

Юноша оказался на редкость беспомощным. Лишь увидев штыки, он поднял руки, расплакался и сболтнул лишнего.

Этот молодой красавец из знатного рода Абрикосовых получил прекрасное образование и обладал многими познаниями. Гений криптографии, он был чрезвычайно ценен для ячейки красных, членом которой являлся. Будучи также экспертом в часах и драгоценностях (он с легкостью отличал подлинник от подделки), молодой человек несколько лет проработал в ювелирном отделе на третьем этаже универмага Каботкина, где занимался починкой механизмов. Также в его обязанности входило обслуживание часов на башне, благодаря чему он имел возможность переглядываться с Ниной. Оба в такие моменты смеялись и краснели. Впрочем, этим общение и ограничивалось. Они не могли даже обменяться письмами, не то что поговорить. Абрикосова контролировали красноармейцы, а за Ниной пристально следили бабушка и мать.

Положение казалось безвыходным, пока Абрикосову не пришла в голову идея использовать шифр, что нынче так модно. Когда предоставлялся случай, он урывками обучал Нину, в результате чего цепкая память и врожденный авантюризм девушки сотворили чудеса. Теперь они могли радостно и беспрепятственно общаться.

Однако, как только в особняке разместился штаб японской армии, кактусовая переписка утратила романтический характер. Нина, истинная любительница приключений, не только впитывала все необычные словечки которые слышала в штабе, но и охотно передавала их своему товарищу.