Край неба

«Жить можно!» — наверное, убежденно говорил он, и женщина верила, что это именно так; сначала ей нравились и глушь поселка, и море, которое она видела впервые, и то, что она — жена пилота. А муж ее, как всякий пилот, начав летать, находил в этом полное забвение, потому что летать — это прекрасно, да еще когда молод, когда не задумываешься ни о чем и когда мир кажется огромным. Перевозя на своем потрепанном Ан-2 то пассажиров, то грузы, он побывал в горах, узнал, как это непросто — пройти по ущелью, как сложно другой раз приземлиться на горном аэродроме, который если что и имеет, то лишь громкое название, а на самом деле представляет собой клочок земли, совсем маленький и относительно ровный. Летал над морем, держась на всякий случай поближе к берегу, видел и зеленые, и заснеженные склоны гор. Он летал выше облаков, совсем не думая, что именно они отрезают его от дома… Однажды он упал, пробив эти самые облака, на заледенелый склон; самолет каким-то чудом зацепился плоскостью за камень и повис над пропастью. Пилот остался жив… Так думал я, знавший летную жизнь не понаслышке, и понимал, что так оно, возможно, и было, не с этим пилотом, так с другим, но было. И если бы мне взбрело в голову придумать самые невероятные ситуации, то и тут я оказался бы прав, потому что в авиации произошло уже все, что могло произойти. А все, что происходит и произойдет в будущем, — лишь повторения… Мне подумалось: укативший на велосипеде пилот тоже понимает это, ведь он уже не так молод и отлетал, без сомнения, несколько тысяч часов…

А что могла знать об этом его жена?.. Почти ничего. Она терпеливо ждала мужа, веря, что своим ожиданием отвращает от него беды, и поначалу оставалась все такой же веселой, живой и красивой. Она все еще надеялась, что когда-нибудь они переедут в большой город. Иногда заговаривала об этом с мужем. И тот соглашался: «Надо только технику освоить как следует, — говорил он. — А там подумаем!..» Похоже, он и сам в это верил. И после такого разговора снова улетал, а она оставалась. Возможно, жена просила взять ее в рейс, чтобы самой увидеть то, о чем рассказывали приходившие к мужу товарищи, такие же пилоты… И муж свозил ее в Местию или на Псху, показав с высоты речку Ингури, горы и облака. Возможно, она и не раз летала с ним, — мне отчего-то хотелось, чтобы это было именно так.

Шли годы… Женщина притерпелась к жизни поселка и жила равнодушно, как живет в нем большинство людей. Появились дети, они требовали заботы и отрывали от грустных мыслей. Из тесной комнаты они переехали в этот светлый и легкий дом. Теперь это был их дом, их комнаты, и женщина все чаще думала о том, что не так уж и плохо жить у моря, где всегда тепло. Она утешала себя тем, что не каждому так везет, и мечты забывались. Ей даже не верилось, что она мечтала о большом городе, в котором и театры, и концерты. Неудивительно, что когда она случайно попала в такой город, то сразу устала от шума и сутолоки. Город больше не прельщал ее, и, возвратившись в поселок, она с тихой радостью снова предалась спокойной жизни. Каждый день находились какие-то новые заботы, каждый день был похож на все другие, и жизнь катилась…