Край ничейных женихов

Во двор к Коровиным важно вплывала Люба Индюшкина.

– Может, нам и не драму покажут, а комедию? – фыркнула Мария Адамовна и отправилась вслед за Валентиной встречать гостью.

Когда они прибежали, Люба уже вежливо здоровалась с мужчинами, Элеонора Юрьевна не нашла в себе сил выйти.

– Здрасстье вам, – смущенно улыбалась гостья. – Вы уж простите, что я беспокою, но тут такое дело… У вас иголки не найдется?

Никто сразу и не понял, отчего Михаил Иванович так побледнел, вытаращил глаза и резко подскочил со стула.

– Какие еще иголки?! – закричал старший Коровин. – Спрашивает она мне тут! Забирай свои иголки, куда ты их понатыкала, ведьма?! Ведь говорили мне, а я еще не верил!

– Мишень… Кхм… Михаил Иванович… – обиженно вытянулась Люба. – Я, между прочим, не так давно ваши носки дырявые штопала! А иголок у вас отродясь здесь не было! Вот я и принесла свою игольницу… Мухоморчик, подушечка такая, а в ней иголки воткнутые! Отдавайте! Я своему…

– Еще и мухоморчик! – воздел глаза к потолку Коровин. – А я-то думаю… Забирай свои мухоморы, ведьма, и уматывай, чтоб духу твоего здесь не было! Иголки она мне тут…

– Пап, я еще мышь в сарае нашла, она там погибла… вот точно тебе говорю – не по своей воле! – вклинилась Мария Адамовна. – Тоже колдовство какое-то, прошу заметить.

– Во-о-о-т, – со смехом протянула Люба. – Пра-а-авильно! Во всем только я виновата. Мышь в сарае сдохла! Гляньте, какая катастрофа!

– А я говорю… – начала было Мария Адамовна, но Михаил Иванович ее резко перебил:

– Маша! Да ты-то хоть помолчи со своей мышью! При чем тут мышь, когда… А ты чего стоишь скалишься? Иди домой и не приходи больше! Ведьма!

Люба выскочила из дома в расстроенных чувствах, а Михаил Иванович налил себе стопку самогонки и опрокинул, не дожидаясь сына, хоть тот и поторопился поддержать отца.

– Вот и правильно ты, папа, поступил. А то иголки всякие… да еще, я же говорю вам – мышь! Прямо такая! На крысу похожа! – никак не могла умолчать про свое творение Мария Адамовна. Да и что, в самом деле, зря она ее, что ли, полдня мастерила, все руки в кровь исколола?

Только Михаил Иванович ее трудов не оценил.

– Да ты-то хоть помолчи! С мышами она тут еще! У меня их полный дровяник! Я уж сколько раз хотел кошку завести… Тут дело серьезное, а она мне про мышей этих…

– Правда, Маша, ну чего ты с мышью своей прицепилась? – предательски дернула плечиком Валентина.

– Я чего прицепилась? – задохнулась от возмущения Мария Адамовна. – Так я ж ее… собственными руками…

– Маша-а… – зашипела ей в ухо Валентина. – Не мешай естественному ходу сценария. Все и без нас сложилось. Помолчи.

– Ах так… – прищурилась от обиды Мария Адамовна. – Ну и ладно! Если так, если вы тут и без меня справляетесь, тогда… я пойду отдыхать! Одна!.. Ваня! За мной! Будешь читать мне «Кошкин дом»!

Люба вынеслась из дома Коровиных страшно обиженная.

– Нет, ну это надо, а? Иголки мои зажали! Тоже еще – господа! А у самих даже иголочки своей нет! Ну ничего, я посмотрю, как вы без меня продержитесь! Сами еще за молоком прибежите! Сейчас к Галке загляну, у нее-то есть иголки…

Люба зашла к подруге без стука, как всегда и делала. Та сидела на диване и щелкала семечки ярко накрашенным ртом. Ничем другим она больше заниматься не могла, потому что на ней было выходное платье, на ногах – босоножки на высоком каблуке, а на голове топорщились мелкие кудряшки.

– Ты куда это собралась? – вытаращилась Люба.

– А ты за мной? – мгновенно встрепенулась Галка, и лишь потом до нее дошел смысл вопроса. – Как это – куда? К тебе! Рубашку-то обмывать… Меня и Петя звал.

Люба вспомнила. Точно, она же обещала пригласить Галку в гости! А еще вспомнила непотребное поведение подруги – та так и лезла на глаза Петру, да еще и кокетничала с ним, как умела.

– А-а… рубашку… – улыбнулась Люба. – Ой, Галь, так я б и пригласила, да Петя вот никак не захотел. Галь, чего ты ему сделала, что он тебя так не любит?

– Меня Петя не любит? – вытаращилась подруга. – А мне вот показалось, что это к тебе он ровно дышит, а меня как раз… очень даже…

– Да это тебе показалось. Он же у меня жуть какой скромный… Галь, ты хоть бы чаю налила, что ли? Где у тебя чайник-то?.. Галь! – уже из кухни кричала Люба. – Ты представляешь, он же меня в город зовет! Говорит, чего тебе в деревне париться, поехали в город. И Егорку моего усыновить хочет.

– Так он, может, думает, что ему лет пять… – зашла на кухню и сама хозяйка. – Ты б сказала, что Егор-то – взрослый дяденька.

– Я и сказала, он обрадовался дико! Просто дико! – наливала чай и себе, и подруге Люба. – Говорит, научу тебя машину водить, представляешь? Ой, а приставучий! Еле-еле его сейчас спать уторкала, а то все лез да и лез, неудобно прямо, хи-хи… Ты чай-то будешь?

– Не буду я никакого чаю! – не выдержала подруга. – И вообще, чего ты здесь раскомандовалась? Иди вон к своему Пете и хлебай с ним чай!

– Галь, а чего тебя понесло-то? – хихикала Люба. – Я к тебе вообще-то за иголками пришла. У тебя они есть?

– Есть, да не про твою честь! Иди давай отсюда, спать я буду ложиться! А то ходят тут…