Край ничейных женихов

– Степа… я никогда, никогда даже голоса на тебя не повышу! – выла рядом Любка. – И верная буду, ну как собака! Я смогу, у меня получится! Я ж… я ж и замуж-то не выходила, потому что…

– Скажи, не брал никто, – отвлеклась на секунду Галка. – Сейчас еще в одну больницу звякну, а потом… Потом, девочки, буду звонить по моргам…

– Ванечка! – вскрикнула Мария Адамовна и… вдруг поняла, как же ей невыносимо будет жить без своего мужа. – Нет, я этого не переживу! Ты ж еще не видел своих внуков!

– Степа! – не отставала Люба. – Я… Я даже не родила тебе сына!

– Так успеется, мы ж после свадьбы хотели… – вдруг раздался такой родной голос от двери.

На пороге стояли мужчины Семеновы и Коровины, целые и невредимые.

– Стё-па… – еле вымолвила Люба и бросилась жениху на шею.

– Ванечка! – взвизгнула Мария Адамовна, и тут же ее голос взлетел на три октавы выше. – Тебя где носило, паразит эдакий?! Я чуть тут не умерла! Думала… думала, или медведь задрал, или утки заклевали!

– Нет, погодите… а медведь чего же, моего сожрал, что ли?! – взревела Галка и взвыла во всю глотку. – Кооооля-а!!!

– Да вы что здесь, с ума посходили все? – ничего не понимал Степан. – Мы обещали быть в десять… Ну… задержались… пока собирались… еще сапог Иван потерял, искали… Какой медведь-то?

Женщины, как могли, рассказали, что слышали по телевиденью.

– Ага, все, значит, переживают, а моя бабушка дома, стало быть, отлеживается? – с обидой в голосе произнес Михаил Иванович.

– Н-нет… – покачала головой Мария Адамовна. – Она тоже тут… отлеживалась… Люб, а где мать?

– Да я как-то… – растерянно огляделась та. – Я об Степане все думала…

Михаил Иванович уже набирал номер жены.

– Нюра, ты где?! Ошалела?!! Твою-то мать!.. – он отключил телефон, выскочил в сени, потом забежал обратно, схватил ружье и рыкнул: – Моя-то… бабка! Пошла меня в лес искать! Взяла вилы и… поперла… на медведя! Твою мать!

Толпой выскочили за ворота. Куда бежать, не знал никто. Сама Элеонора Юрьевна по телефону объяснить свое местонахождение тоже не могла.

– Ничего, у тетки Шуры кобель хороший есть, – вспомнил вдруг Семенов-старший. – Учует и зверя, и человека.

– Да вот нам зверя-то не надо бы, – вздохнул Степан. – Давай, отец, мы вон в ту сторону леса, а ты с кобелем туда чеши!

– Я с тобой! – взвизгнула Люба.

– Сиди дома! – бросил через плечо Степан. – В лесу, может быть, зверюга.

Мария Адамовна взглянула на мужа и рявкнула:

– А ты мне даже ничего не говори, все равно пойду!

Люба тоже ослушалась. Они неслись вслед за Михаилом Ивановичем и все равно отставали. На улице было еще не совсем темно, стояли длинные дни, но в лесу уже царил мрак. Неизвестно, как бы нашли они пожилую женщину в этой темноте, если бы ее не вывели прямо на их крики егеря.

Два дюжих мужика держали под руки маленькую, дрожащую старушку в легком крепдешиновом платье в горошек, с белым воротничком. Прическа у нее совсем развалилась, и седые пряди смешно торчали в разные стороны. Худенькие, исцарапанные старческие руки сжимали вилы, а все лицо было перекошенным и некрасивым от страха.

– Нюрочка… девочка моя… ну… разве ж его вилами-то завалишь… – прижал к себе щуплую фигурку Михаил Иванович. – А если б он набросился…

– Миша… так зачем мне без тебя-то… – всхлипнула пожилая женщина, уткнулась мужу в рубаху и тоненько завыла: – Больше не пущу-у…

– Так ведь она еще чего удумала! – рассказывали егеря. – Шла по лесу и на всю округу орала: «Медведь, выходи, скотина такая!» На себя зверя, стало быть, выманивала. Если б не ее крики, мы б старушку и не нашли, до утра бы плутала.

– Мам… – хлюпала носом Мария Адамовна. – Мам, ты герой! Вот честно! А ты… Вань, а ты бы так за меня смог?

Он хотел было привычно швыркнуть носом и заносчиво хмыкнуть: «Лех-ко!», но посмотрел на мать и… промолчал. На медведя? С одними вилами? Ответить он не мог.

– Нюра… ты прости меня, дурака… – прижимал к себе жену старший Коровин. – Я ж столько лет с тобой жил, а главного-то и не видел…

Степан шел с егерями впереди всех, а те ему рассказывали:

– Да медведь тот в другом районе совсем. Но тут сверху шороху навели, с постели выкинули: вот надо лес прочесать, и хоть ты убейся! Ну… хоть не зря поднимали… бабулю вон нашли… А то думали, напрасно переполошили нас только.

– Я даже знаю, кто переполошил, – тихонько фыркнула Люба. Она шла со Степаном, который обнимал ее за плечи. – Это Галка!

– Да уж… с вами не пропадешь, – с любовью смотрел на нее Семенов.

Регистрация была назначена на два часа, и уже в восемь утра Люба сидела перед большим зеркалом, которое специально для нее притащили Галка с Колей. Над невестой большой птицей кружилась самая старшая из дам.

– Элеонора Юрьевна, вы что делаете? – волновалась Люба.

– На пиво тебя накручиваю, сиди спокойно.

– Вы по полбутылки льете! Так мы же кудри-то до вечера не просушим!

– Просушим, – встряла Мария Адамовна. – Мы с Ваней купили тебе фен. Это наш свадебный подарок.

– А Степе чего? – не забыла про жениха невеста.