Край ночи

— Командор в подвале, — подтвердила ведьма.

Он сидел в деревянном кресле, потрёпанном и смешном, похожем на трон из старого малобюджетного фильма — бледная восковая кукла короля. Короля-назгула. Выход в холл остался сзади, над головой, и Герман ясно чуял в запахах земли и пыли также запах тлена. Мигающее свечение низковольтной лампы над головой выхватывало из тени свинцовый лик, немытые космы, впалые глазницы за щитом бескровных век.

— Вот Ваши книги, — сказала Надя из-за плеча. — И водка.

Она шагнула вперёд, наткнулась на выставленный локоть Германа, посмотрела на преграду и опустила пакеты на пол, подтолкнув их к Командору.

— Кх…

Кукла не шелохнулась. Звук был такой, будто Унгерн выбил из горла заплесневелую пробку. После него не ожидаешь речи. Неподвижные ноздри со свистом потянули воздух внутрь.

Пауза длилась. Потом скрипучий, как древняя радиола, бесцветный голос произнёс:

— Коньяк.

Лицо сидящего не изменилось, но челюсть и губы внезапно двинулись над закрытым воротом плаща, будто по проводку пришёл сигнал и оживил шарнир. Движение было не медленным и не быстрым, давало минимум информации. Куче людей это стоило жизни. Надо было взять с собой Алёшу, пронеслась мысль. Унгерн начал бы с него, это дало бы мне время. Теперь я один на один с этим Вием.

— Вот Ваш коньяк и книги, — сказала ведьма. — У Вас тут надо проветрить.

Она натянула на нос край дымчатого шейного платка, спокойно прошла к дальней, за креслом стене, уходя из прикрытого Германом сектора, и принялась открывать высоко расположенные, узкие и слепые подвальные окна. Герман не шелохнулся. Он целился Унгерну прямо в лоб. Веки Вия не шевелились. Надя передвигала оконные рычаги снизу вверх; в помещение потёк свежий воздух, и пышущая откуда-то вонь по контрасту сделалась тошнотворней. Из этого дома Стекловский намеревался руководить распадом страны, катастрофой всего континента. Чёрт, как символично…

За столом у стены лежал синий пластиковый мешок с чем-то, похожим по форме на ветки и палки со скругленными концами. И что-то было под креслом, за длинными ногами в берцах и заляпанных чёрных брюках. Круглый предмет. Или два. Герман подвёл туда камеру и увидел, что это такое.

— Террористы? — спросил он. Ещё хоть одно движение; информации, хоть немного.

— Чёрт их знает. Влезли какие-то в масках, с мешками… Может, и воры. — Ноль информации. Ноль плюс ноль равно ноль.

— Я бы убрала их на Вашем месте, — сказала ведьма, возвращаясь и занимая место справа от Германа, а не сзади, как надо. Она сложила руки на груди и продолжала дышать через платок, придерживая его левой. — Не ровен час, Анюша унюхает, психанёт и прогонит Вас, и кто тогда будет её защищать от Саши?

— Она знает.

— Прелестно, — сказала Надя. — Я знала, она и Эдди подходят друг другу. Надеюсь, я приехала сюда среди ночи не только для того, чтобы ещё раз в этом удостовериться.

Ноги Командора вдруг пришли в движение, каждая как бы сама по себе, подняли его с кресла и повернули налево, лицом ко глухой бетонной стене. Верхняя часть тела, от поясницы, чуть покачнулась. Герман вёл дуло «Вихря» вслед, целясь в висок. Командор молчал. Потом он стал медленно поднимать большую, тощую руку, как будто хотел коснуться бетона, но не донёс ладонь. Кончики пальцев повисли в воздухе без малейшей дрожи. Серые ногти почти не казались острыми.

— Я не могу найти Мишу, — сказал Командор.

— Эмишу? — переспросила Надя. — Гаглоева?

Командор коротко кивнул, как робот, и вернул голову в то же положение.

— Я не могу ему дозвониться. — Он выудил из складок плаща небольшой белый телефон. — Не отвечает на письма. И на квартире нет.

Он замолчал на несколько секунд.

— Рита, знаю, в Израиле. Серёжа в тюрьме.

И Командор опять замолчал. Он держал старый телефон перед собой, у сердца, не глядя, и казался странно жалким. Будто произнесённые имена коллег вернули ему человечность. Мольба повисла в холодном воздухе, в склепной вони подвала.

Надя шагнула вперёд, взяла телефон из руки Унгерна и провела пальцем по экрану.

— Итак. Включаем сеть, тыкаем пальцем в Яндекс, вот он. Пишем в поисковой строке «Эмин Гаглоев», или же «Миша Гаглоев», тоже пойдёт. Жмём тут на кнопочку. — Она держала телефон так, чтобы Унгерн хорошо видел экран. — Вуаля.

Она подняла телефон на уровень жёлтых глаз Командора, которому ростом не доходила и до плеча:

— Эмиша Гаглоев, семнадцати лет от роду, не только не ликвидирован кровавым режимом, номинально служа которому, превышал полномочия, истязал людей, попирал закон. Но, между прочим, студент с хорошей стипендией — МГУ, мехмат. Выходит из ресторана «Кафе Манон» с новой подругой, известной ценителям акробаткой Тамарой Л. - старше его почти на десять лет, но симпатична весьма — не далее чем в прошедшую среду.

Взгляд Вия прилип к сетевому фото.

— Если бы Вы спросили меня, почему он не выходит на связь — Вы не спросили, но я всё равно скажу — я бы предположила, что он пытается позабыть вас, как страшный сон. Всю вашу группу, ваше дело в целом. Начать новую жизнь.

Унгерн хранил молчание.