Край Основания

У Джиндибела ощетинился затылок. Тут были другие мозги. Ему не нужно было оглядываться, он знал, что позади него еще трое хэмиш. А на некотором расстоянии были еще. От фермера распространялся резкий запах.

– Мое дело, Кэрол-Референт, явно не твое.

– Ты так говорить? – Референт возвысил голос – Парни, он говорить, что его дело быть не наша.

Позади Джиндибела раздался смех, и чей-то голос произнес.

– Правильно он быть, потому что его дело лезть в книги и ползать по ним зря, и это тошнит настоящего мужчину.

– Однако это моя работа, – твердо ответил Джиндибел – А теперь я пойду заниматься ею.

– Как ты сделаешь это, крошка-грамотей?

– Пройду мимо тебя.

– Ты попробовать? Ты не боишься останавливающей руки?

– Рук всех ваших парней? Или только твоей? – Джиндибел внезапно перешел на грубый диалект Хэмиш.

– Ты не испугаешься одного?

Строго говоря, ничто не побуждало его к такой манере, но это могло остановить массовую атаку, а остановить ее было необходимо, чтобы не вызывать еще большей невежливости по отношению к нему. Это сработало. Референт понизил тон.

– Если быть испуган книжником – это быть дураком. Эй, парни, дать место Стать назад и пустить его пройти, чтобы он видеть, как я бояться одного.

Референт поднял свои громадные руки и развел их. Джиндибел не боялся, что фермер может быть знаком с кулачным боем, но случайный удар пропустить не хотел. Джиндибел осторожно подошел, быстро и деликатно обработал мозг Референта. Не сильно, легко прикасаясь, нечувствительно, но достаточно, чтобы замедлить рефлексы в решающий момент. Затем – умы остальных, собравшихся теперь целой толпой.

Мозг Спикера Джиндибела виртуозно метался взад и вперед, не задерживаясь нигде, чтобы его работа не была замечена, но достаточно долго для того, чтобы обнаружить что-то полезное. Он двинулся к фермеру по-кошачьи осторожно, зная наверняка, что никто не вмешается.

Референт ударил внезапно, но Джиндибел увидел двигательный сигнал в мозгу фермера раньше, чем напряглись мускулы фермера, и шагнул в сторону. Кулак пронесся со свистом, но мимо. Джиндибел остался невредим. Все остальные одновременно выдохнули.

Джиндибел не старался парировать или нанести ответный удар парировать ему было бы трудно, а возвращать «должок» – бесполезно, потому что фермер перенес бы его, не моргнув. Он мог только маневрировать, заставляя фермера промахиваться. Может, это сломает фермера морально, чего не даст прямое сопротивление.

Референт с рычанием ударил. Джиндибел был готов и отскочил в сторону равно настолько, чтобы фермер промахнулся. Снова удар, и снова промах.

Джиндибел чувствовал, что его собственное дыхание начинает усиливаться до свиста. Физические усилия были малы, но ментальные направленные на контроль фермерского мозга, были чудовищно велики и трудны. Долго ему не продержаться.

Он сказал как можно спокойнее, одновременно стараясь возбудить в минимальной степени тот суеверный страх, который фермеры питали к ученым:

– А теперь я пойду по своим делам.

Лицо Референта исказилось от ярости, но он не двинулся. Джиндибел чувствовал его мысли. Маленький грамотей исчезал, словно по волшебству.

Джиндибел чувствовал страх фермера. Сейчас этот страх станет сильнее, и…

Но ярость хэмиша перехлестнула осторожность.

– Парни! – закричал Референы. – Грамотей танцевать. Он нырять на цыпочках и презирать правила честных хэмиш – удар за удар. Хватать его. Держать его. Держать его. Пусть он будет первобьющим, я быть последнебьющим.

Джиндибел обнаружил брешь среди тех, кто теперь окружал его. Единственным выходом для него было расширить брешь, чтобы пробиться сквозь нее и бежать, веря в свои силы и способность притормозить всех фермеров. Он увертывался в стороны, мозг его трещал от усилий.

Но это не сработало. Их было слишком много, а необходимость придерживаться правил транториан обязывала.

Он почувствовал на своих руках чужие пальцы. Его держали.

Он мог бы вмешаться в несколько мозгов. Но это было недопустимо, его карьера была бы погублена. Но его жизнь – его собственная жизнь висела сейчас на волоске.

Как же все это произошло?

Собрание Совета было неполным.

Если Спикер опаздывал, ждать было непринято. Сегодня, думал Шандисс, Совет во всяком случае не настроен ждать. Стор Джиндибел был самым младшим и недостаточно осознавал этот факт. Он действовал так, словно юность сама по себе была добродетелью, и пренебрегал возрастом тех, кто знал больше.

Джиндибел не был популярен среди других Спикеров. Строго говоря, он не пользовался любовью даже у самого Шандисса. Но популярность была здесь ни при чем.

Делора Даларме нарушила задумчивость Шандисса. Она смотрела на него большими голубыми глазами, ее круглое лицо с привычным невинным и дружелюбным выражением маскировало – от всех, кроме членов Второго Основании ее ранга – острый ум и дьявольскую сосредоточенность. Она спросила с улыбкой:

– Первый Спикер, долго мы будем ждать?

Официально собрание еще не началось, поэтому она могла начать разговор, хотя другие ждали, чтобы Первый Спикер заговорил первым, в соответствии с его званием.

Шандисс посмотрел на нее обезоруживающе.