Край Сфер и АнтиСфер

– Неужели, кара-кулы такой проницательный народ, чтобы их волновало отдаленное будущее людей? Понимаете, они озабочены тем, что благополучие рода людского зависит именно от судьбы Зла. Я ведь не знал, что они твердили при себе, читая традиционные заклинания – «…Мы должны избежать трагедию очередного Зла!  Мы должны избежать трагедию очередного Зла! Мы должны избежать трагедию очередного Зла!…».

Меня искренне удивил рассказ одного представителя кара-кулов по имени Суванкул-молдо о своем сне.

– «Вдруг почувствовал холодное покалывание по всему телу. Что-то прикоснулся к моему разуму, торопя поскорей добраться до укрытых туманом Тегерек. Потрясенный, я, вдруг, внезапно осознал, почему при последней встрече с Широз-бахшы – есть такая темная личность, почувствовал ничем необъяснимую печаль и беспокойство. Тогда страсть этого человека к злу и то, что он вертится вокруг Тегерек, как поговаривали люди, читает какое-то заклинание, лишило меня душевного покоя…».

Разумеется, что такие рассказы – это не вся правда и не только правда. Есть здесь две шероховатости. Во-первых, вся та же сказочность событий, связанных с Тегерек и пещерами, а с другой стороны – мы же не вчера родились. Я пытался разъяснить людям некоторые вещи. Но, у них создавалось впечатление, что я, якобы рассуждаю неправильно, либо с их точки зрения, то, что они рассказывают о Тегерек и ажыдаре – эта чушь вовсе не чушь.

– Пусть миф останется мифом, – решаю я. – У них свое представление о движении Природы, свои представления о Добре и Зле. Так что будем к ним снисходительными.

Но то, что я чувствовал, что попал в почти неизведанный мир, то это правда. Все мне казалось новым и необычным – природа, люди. Я, как путещественник понимал, что человек, уезжающий в далекие края, где он еще не бывал, хочет он или не хочет, но должен быть готовым к неожиданностям, приспособится к новым обстоятельствам и нравам людей. Он должен быть готовым, возможно и отречься от многих стереотипов, от тех правил и принципов, которыми до сих пор руководствовался в своих поступках и поведениях.

Но даже я – человек побывавший во многих дальеких краях в глубине души признавался, что пока с трудном понимал мысли людей нового окружения. Я убеждался, что, действительно, в этих краях народ самобытный. Люди очень простые и по своей простоте, скажу так, далеко непросты. У них особый склад ума, мыслять они простыми категориями, но проницательны и мудры по-своему.

Не скрою, что мне, впервые общающейся с ними, самым трудным было выработать в себе должное отношение к ним, да и ко всему окружающему. Например, обычную учтивость ты должен заменит в себе снисходительностью, искренностью, терпеливостью, обстоятельностью в словах и делах. Только так, а не иначе ты можешь заслужить доверие и уважение этих людей. Они привыкли принимать жизнь такой, как она есть.

Однако, я все же понимал, что во дворе 21-й век, что наступили совершенно другие времена, нравы, обычаи. Никто же не отрицает, что мы принадлежим к другому, более развитому миру. Нравы, обычаи и взгляды этого мира не отличались ни такой простотой, ни прямотой и искренностью, ни такой непреложностью. Здесь же в краю каньонов и пещер мир архаичен до предела, а время течет будто густой сироп.

Между тем, современным людям в наше время нужны разообразие и многранность. Разумеется, я понимал против архаичных обычаев, нравов можно идти, только в том случае, когда логика на твоей стороне. Но жизнь не зиждится лишь на логике. Где же место сердцу, чувствам, душе и разуму? Нескрою, что все больше чувствовал, что во мне пробуждается какая-то новая духовная сила.

Действительно, здесь все было иначе – благодать сельской природы, простота и доброжелательность людей. А в мегаполисе… тоска – слухи и скандалы, насилия и пикеты, пробки и толкотня, спешка и абсолютное безразличие людей. Там нас ведет одно – несбыточная мечта, лихорадка владеть, завладеть, жажда иного мира – мира хлеба и зрелищ, а вокруг тебя толпа утопистов и мизантропов. Нынешние города тонут во зле, там разлад и хаос.

Здесь же хоть ненадолго можно вернуть то, что навсегда утрачено, есть возможность слиться с природой, сбросить негативную ношу сознания. Чем не рай? Именно в такие минуты мне думалось о том, что впервые ощущаю некое единство, которое пробирает меня почти до слез, чувство обостренного понимания, которое расширяется, приобретает объем и более четкую форму, некую уверенность в собственном опыте, больше не одиноком.

Все это заиграло во мне новыми смыслами и гранями, обрел новую словесную форму в моих рассуждениях, намерениях, надеждах. Вместо с тем, если быть честным, то нам местность и аил были по-настоящему странной картиной и чистейшей архаикой. На исходе второй десяток двадцать первого века, а здесь почти средневековье.