Край света

Сразу стало тихо, в гражданском эфире в этот поздний час царил покой, глухая ночь окутывала небо. Только откуда-то издали тихо, но отчетливо донесся разговор летчиков Аэрофлота:

– Миша, ты куда?

– В Магадан. А ты?

– В Крым.

– Завидую.

– Полетели вместе…

– Я не прочь, пассажиры не пустят.

– В Крыму сейчас благодать, – с усмешкой заметил Лукашин. – Бархатный сезон. Может, махнем?

– В Крыму хорошо, но нам туда не надо, – сдержанно ответил майор, который не знал, как держать себя с этим подполковником: инспекторы попадались разные.

Они летели над океаном. Внизу вели ночной лов сейнеры, шли, посвечивая топовыми огнями, танкеры и сухогрузы, но чем дальше, тем безлюднее становился океан – ночная пустыня без единого огонька.

Еще помнились залитые светом города, бессонные порты, гавани, поселки на островах, но там, внизу, позади – так далеко, что их как бы и не было, лишь воспоминания нетвердо держались в памяти.

Вшестером они летели в ночном небе. Отчетливо горели над ними звезды, до которых, казалось, рукой подать. В полумраке слабо светились приборы, свет навигационных огней с двух сторон проникал в кабину – справа зеленый, слева красный, лица в их освещении выглядели прихотливо и странно.

Они летели сквозь холод и мрак, за бортом внятно помнилась ледяная мглистая пустота. Одинокий самолет в ночном небе был, словно островок жизни, оторвавшийся от земли.

После трех часов полета им предстояла заправка в воздухе, с другого аэродрома, расположенного далеко в стороне, летел заправщик, в назначенном месте они должны были встретиться.

Радиообмен они начали с расстояния в восемьсот километров и время от времени вызывали друг друга на связь. За пять минут до встречи первый штурман доложил майору:

– Командир, подходим к району заправки.

Они зажгли синие строевые огни, экипаж почувствовал безотчетную тревогу, хотя им не раз уже приходилось заправляться в воздухе. Через две минуты доложил второй штурман, следивший за бортовым радаром:

– Командир, они слева. Курс шестьдесят, удаление сорок.

Танкер летел под углом в шестьдесят градусов к их курсу на расстоянии сорока километров, они быстро сближались. Не прошло и минуты, второй штурман доложил снова:

– Слева двадцать, – он переждал вдох и выдох и сообщил. – Слева десять.

И почти сразу же раздался голос прапорщика, командира огневых установок:

– Командир, я их вижу!

В сплошной черноте перемигивались два прерывистых красных огня: на глаз не понять было – далеко ли они, близко ли и стоят на месте или движутся.

Вскоре можно было различать навигационные огни, майор вышел на связь:

– Пятьсот тридцатый, я полсотни седьмой, вас вижу. Разрешите подход справа?

– Полсотни седьмой, я пятьсот тридцатый, подход разрешаю, – отозвался командир заправщика.

Оба самолета опустились до установленной высоты в шесть тысяч шестьсот метров и стали сближаться; сейчас их вела аппаратура межсамолетной навигации. На самолетах, кроме проблесковых маяков и навигационных огней, горели синие строевые огни, яркие белые фары освещали пространство между плоскостями; штурман танкера включил дополнительную ручную фару.

– Выпускной шланг! – скомандовал майор пилоту заправщика.

Из правой плоскости танкера выполз шланг, поток воздуха сбивал его в сторону, однако страхующий трос удерживал.

– Шланг выпустил, к работе готов, – сообщил командир заправщика.

– Иду на сцепку, – ответил майор.

Он подвел самолет так, что левое крыло наложилось на шланг, стрелок, наблюдавший из прозрачного блистера, тотчас доложил:

– Командир, крыло на шланге вправо, – прапорщик увидел, как шланг попал в захват, и добавил. – Шланг в захвате.

Майор дал команду на танкер, стрелок заправщика стал подтягивать трос.

– Метка пошла, – доложил прапорщик, следя за движением размеченного по метрам шланга; он стал вслух отсчитывать длину. – Пять… три… полтора… один… Контакт!

Сработал автомат, патрубок шланга вошел в горловину бака.

Оба самолета шли на автопилотах: танкер был на десять метров впереди и на три метра ниже, по команде майора начали перекачивать горючее.

Они, как альпинисты в связке, шли глухой ночью в небе над океаном: две гигантские машины на огромной скорости летели борт о борт, соединенные шлангом.

Для пилотов заправка в воздухе давно уже стала привычной, хотя для постороннего в этом заключалось нечто странное и непостижимое: две машины вылетали с отстоящих далеко друг от друга аэродромов, встречались через несколько часов в назначенном месте, обозначенном лишь цифрой на карте, соединялись на лету шлангом и летели рядом так, будто ими управлял один человек.

Они шли в сцепке двадцать минут, пока длилась заправка.

– Готово, – сказал Лукашин, потому что за топливной автоматикой обычно следил второй пилот.

Подача топлива прекратилась, они отдали шланг.

– Спасибо за харч, – поблагодарил майор командира заправщика.

– На здоровье, – ответил тот, и самолеты разошлись.

– Спина взмокла, – майор вытер лицо и шею.

– Вернемся, попаримся, – пообещал Лукашин.

– В каком смысле? – заинтересовался майор. – Баню мне устроите?

– Ничего, командир, все нормально, – успокоил его Лукашин.