Край света (сборник)

– Все готово к операции. Резидент выявлен с вероятностью ноль девяносто три. Это Суннимур Кхеммат, палеобиолог, заместитель начальника седьмой лаборатории. Непалец, тридцать три года, месяц назад вернулся на Землю – отказался от работы в Сфере.

– Вот как? Это интересно. Причина отказа?

– Болезнь. Помните странные заболевания белокровием? Он был первым, кто заболел. На Земле все пришло в норму, последствий никаких, но возвращаться он не стал.

– Запрограммирован? Или подменен?

Захаров засмеялся.

– Анализ поведения однозначных оценок не дал. Иногда Кхеммат ведет себя странно, однако выявить причины такого поведения весьма трудно, если вообще возможно. У нас не было времени. К тому же он нелюдим, угрюм и явно сторонится женщин.

Калашников прищурился.

– Любопытная подробность. Мы далеко уйдем, если будем основывать свои заключения на женофобии подозреваемых. Шучу. А не хитрит ли наш подопечный? Не подготовил ли он сюрприз вроде раздвоения личности?

– Двойник? – догадался заместитель. – Такая возможность учтена. Но для выявления двойника опять же необходимо иметь достаточный запас времени, которого у нас нет. Кхеммат может работать самостоятельно, если он робот в облике человека, или контактировать с двойником только по связи, если он запрограммирован. Конечно, мы вполне можем свернуть операцию захвата, еще не поздно.

Калашников отрицательно качнул головой, посмотрел на представителя австралийского филиала УАСС.

– Времени у нас действительно кот наплакал, поэтому риск оправдан. Анализировали причину вербовки Кхеммата Чужими? Почему именно он им понадобился?

– Кхеммат мог попасться случайно, как и Валаштаян. С другой стороны, Чужие ничего не делают без расчета. Но если их заинтересовала работа полигона, то выпуск хищных тритемнодонов на Д-комплексе – крупный прокол.

– Согласен. Однако целевая функция агента на полигоне может быть иной – скажем, отвлекающей. Тогда сегодняшняя операция заранее рассчитана Чужими для высвечивания нашей осведомленности и тактической глубины планов отдела безопасности.

– Учтена и эта возможность, хотя разработанная социоэкспертами динамическая информационная модель ситуации прямо указывает на заинтересованность Чужих работой полигона. Суннимур Кхеммат до болезни был ярым романтиком, если можно так сказать, любителем рискованных экспериментов, его невозможно было силой принудить вернуться на Землю, и вдруг словно подменили человека. Второй факт: на Д-комплексе отмечено всего два нападения тритемнодонов на людей, оба на сотом горизонте. То есть нападал, по всей видимости, один и тот же зверь, а где остальные девять? Ответ один – они нужны Чужим для других целей.

К разговаривающим приблизился соннолицый инспектор Эгберт.

– Пора выходить. Все готово, посты наблюдения дают зеленый свет.

Калашников хмыкнул.

– Не нравится мне ваше спокойствие. Как-то уж слишком просто и буднично мы работаем. Все-таки объект захвата – чужое разумное существо!

Захаров пожал плечами, но промолчал.

В карантин-блоке они надели пленочные диффузные скафандры, обтягивающие тела и пропускающие только молекулы кислорода и азота. За воротами грузового бокса их ждал десятиместный хэтчбек, замаскированный под грузовой робокар. Всего в кабине разместилось семь человек: Калашников, Захаров, Корнер, инспектор Эгберт и трое молодых парней, молчаливых и собранных.

Робокар без толчка взял с места и неторопливо покатил к ближайшему строению. Встроенный манипулятор выгрузил из него небольшой ящик и поставил внутрь такой же.

Поползли дальше, к усеченной пирамиде с рядом зеркальных пластин по фасаду. Там повторилась та же процедура, и Калашников понял, что делается это для маскировки передвижения отряда.

К зданию седьмой лаборатории, цилиндру диаметром в двадцать и высотой в сорок метров, прибыли через семь минут. Здание стояло в группе невысоких, но крутых скал и соединялось легкими лесенками с двумя серебристыми десятиметровыми шарами, расположенными на карнизе одной из скал.

– Боксы-виварии для особо опасных экспериментов, – пояснил Эгберт в ответ на взгляд Калашникова. – Снабжены диагностическими машинами и граничными блокираторами. Уровень защищенности – десять мегаджоулей на квадратный сантиметр.

«Защита на уровне кораблей косморазведки, – подумал Калашников. – Ничего себе, опасные эксперименты! Что они здесь, огнедышащих драконов выращивают, что ли?»

– Зачем понадобилась такая мощная защита? Ведь внутри ничего не взрывается, это же не физическая лаборатория.

– В числе прочих задач лаборатория занимается мутагенными факторами, выводит химер, как тут их называют, – заговорил с гортанным акцентом молчавший до сих пор Корнер. – Полгода назад, экспериментируя с генной памятью земных мант, ученые вывели чудовищного ящера, побившего рекорды роста и выживаемости. Он разнес оборудованные камеры, убил исследователя и едва не вырвался на волю.

Помолчали, пока робокар шлюзовался в приемной камере карантин-блока. Потом Эгберт вышел, перекинулся парой фраз с возникшим из темноты мужчиной в белом комбинезоне и махнул рукой остальным.