Край Вечности

Но после Древа повседневность казалась такой зыбкой, будто малейшее дуновение ветра могло все изменить. Словно держишь на ладони мыльный пузырь. Жизнь представлялась тонкой и хрупкой, как слой льда, что покрывает глубокую лужу. Но Абре довелось увидеть другую реальность. Шли недели, месяцы, а Абра все искала признаки того, иного мира, ждала, когда же он прорвется наружу.

Четыре года – долгий срок. Например, северный дуб за год вырастает больше чем на два фута. Итого, получается восемь футов живой коры, веток и листьев, стремящихся прямо в небо. Красный клен вытягивается за год от двух до пяти футов – то есть двадцать футов за четыре года. Плакучая ива с тонкими развевающимися ветками на берегу пруда за это время становится выше на тридцать два фута.

Что уж говорить о детях! Спустя четыре года они уже подростки. А дружба за этот срок и вовсе может расцвести сильнее или вообще зачахнуть. Мир вокруг то и дело меняется, молекулы перетекают из одного состояния в другое, так что же за эти годы под влиянием быстротечного времени вообще способно остаться прежним?

* * *

В один прекрасный день по прошествии четырех долгих лет Абра после школы валялась в кровати. Рядом, сминая своим весом одеяло, покоился тяжелый меч.

Увидев лежащую на животе со скрещенными и задранными кверху ногами Абру, вы бы с трудом ее узнали. Волосы выпрямились и отросли, тело стало менее неуклюжим, будто у жеребенка, который встал на ноги.

Абра перекатилась на спину и уставилась голубыми глазами в потолок. Она думала о своем навязчивом сне и впервые за долгое время вспомнила о Сэме, обо всем, что случилось тем летом, и в глубине души встрепенулось знакомое разочарование.

Из всех событий того дня, когда ушли ангелы, сильнее всего Абре врезались в память слова мистера Джинна.

«А для тебя, – с ухмылкой сказал он, пристально вглядываясь ей в глаза, будто ища там что-то, – для тебя все только начинается».

Сказал это так, будто проклял ее, однако Абра восприняла его речь как обещание. Она взялась за рукоять меча, и тот лег в ее ладонь, словно недостающий кусочек пазла.

После произошедшего Абра вдруг поняла, что имеет огромное значение.

Будто представляет собой нечто большее (ох, глупо даже думать об этом…), будто стала заменой мистеру Теннину, а ведь он отвечал за уничтожение Древа Жизни, когда бы и где бы то ни появилось.

Заменой ангелу!

Абра Миллер…

Она обрела цель, но теперь, спустя четыре года, при свете дня эта мысль казалась нелепой. В конце концов Абра – обычный подросток, как ей взяться за столь важное дело?

Абра подошла к окну и бросила рассеянный взгляд в направлении восточного хребта.

Тогда-то она и увидела женщину.

От окна до дороги было довольно далеко, но даже с такого расстояния незнакомка казалась загадочной.

Для начала, на Кинкейд-роуд не заглядывали чужаки. Ферма стояла на отшибе от города, и сюда приезжали лишь с визитом к Миллерам или Чемберсам, больше было просто незачем.

Абра присмотрелась как следует. Поверх голубого платья незнакомка набросила коричневую куртку. Каштановые волосы женщины развевались на ветру.

Но внимание Абры привлекло другое.

– Миссис… Чемберс? – прошептала она себе под нос.

Женщина, что стояла по ту сторону дороги, выглядела в точности как мать Сэма. Мать Сэма, погибшая четыре года назад, когда молния попала в дуб.

Абра мгновенно выбежала из дома, даже не надев куртку, и помчалась по переулку. Неслась так, что едва не обгоняла сама себя, почти падая. Ноги гулко стучали по каменной дороге, холод окутывал тело, жалил глаза, уши и нос. Все-таки мороз был крепкий.

Абра остановилась, хватая ледяной воздух. Легкие болели. Она посмотрела туда, сюда, затем вгляделась в лес, который казался таким темным на тускло-сером фоне зимнего пейзажа. В последнее время снега не было, но воздух пах свежестью, ровные облака висели низко, закрывая голубое небо.

Что это за женщина? Куда она запропастилась?

Вдруг, ни с того ни с сего, ей вспомнилась врач, которую она видела в палате Сэма в больнице. От воспоминания Абра содрогнулась. Она успела забыть ужас на лице Сэма, когда тот отпрянул от незнакомки. Забыла, как та нюхала воздух, словно выслеживала добычу. Забыла ледяную руку женщины на своем плече.

И впервые за долгое время Абра вспомнила буквы с записки, которую оставили для нее на больничном подносе с завтраком:

«К. Н.»

* * *

Абра будто вновь обрела цель. Следующих четыре месяца, до начала весны, в любую свободную минуту она изучала атлас и читала записки мистера Теннина. Долго и неспешно прогуливалась по окрестностям, высматривая женщину, похожую на мать Сэма.

Родители встревожились и стали загружать дочь работой, домашними делами, чтобы она поменьше шаталась по улице, но Абра быстро справлялась с делами и уходила к себе в комнату. Наступила весна, самое любимое время года Абры. Однако по возвращении из школы Абра совершенно не обращала внимания на свежую зелень, что проклюнулась сквозь влажную землю. Нарциссы и тюльпаны потеряли для нее всякую прелесть.