Край вечных туманов

Деревня, вернее, хутор Сент-Уэн-Туа был в нынешнее утро ничейным. Позавчера тут были республиканцы, сожгли два дома и гильотинировали нескольких жителей – так получилось, что через хутор провозили гильотину. Зачитав приказ комиссара Конвента Ребеля об объявлении некоторых мятежников вне закона, синий отряд двинулся дальше, вероятно, к Витре, где были сосредоточены значительные силы белых.

Все это я узнала от пожилой крестьянки, продавшей мне немного молока для детей. Хотя в целом настроение жителей здесь было вполне роялистским, мы опасались оставаться тут дольше, чем на несколько минут. Наш странный отряд, предводительствуемый Большим Пьером, в котором любой бы угадал вандейца, привлекал внимание. Мы двинулись дальше не задерживаясь.

Только к полудню, когда солнце стояло в зените, и жара даже в лесу стала невыносимой, мы добрели до Рю-де-Бо. Это была обыкновенная опушка, заросшая по краям можжевельником и кустами малины. Но Большой Пьер с серьезным видом подошел к подножию старого мощного дуба, сильно потянул торчавшую из земли корягу, и, к нашему удивлению, коряга потянула за собой целую плиту, замаскированную слоем дерна. Никто бы не смог догадаться, что под корягой – нора. Я знала об этих вандейских штучках, но на деле все было придумано так ловко, что оставалось лишь изумляться.

– Они очень сообразительны, эти крестьяне! – заметила графиня де Кризанж с улыбкой.

Даже сейчас, в простом крестьянском платье, она не потеряла привлекательности, а грубая ткань, казалось, лишь подчеркивала достоинства ее сложения. За все время пути она не жаловалась и мало разговаривала. Было похоже, что она сосредоточенно думает над чем-то важным и неприятным, иногда в ее взгляде на меня очень отчетливо мелькала враждебность, и тогда мне становилось почти страшно. Я бы хотела поскорее расстаться с этой женщиной.

– За Бога и короля! – прокричал Большой Пьер, наклоняясь над норой.

В темной дыре показалась настороженная физиономия крестьянина, коротконосого и курчавого.

– Белые? – спросил он на бретонском наречии.

– Да. Мы пришли с миром. Примите нас.

– Вы от нашего сеньора Шато-Гонтье?

– Конечно, – сказала я. – Я его дочь.

– Честь имею кланяться вам, ваше сиятельство.

Первым нырнул в дыру Большой Пьер, чтобы убедиться, что там все в порядке и нет никакого подвоха. Из темноты донесся его голос, сообщающий, что все спокойно, и тогда одного за другим мы спустили туда детей. За ними скользнула Мьетта, потом я и графиня де Кризанж. Маргарите спуск доставил больше всего неудобств. Последним вошел Брике, крайне заинтересованный подобным убежищем, но явно не желающий провести под землей слишком много времени.

Рю-де-Бо, почему-то носивший громкое название поселка, был обыкновенной землянкой, огромной и прохладной. Узкий прорытый в земляной толще коридор уводил неведомо куда – наверное, это было придумано на случай бегства. В закрытом пространстве не было никакой мебели, и люди спали на грубых тюфяках, набитых соломой и положенных прямо на неровный пол. Воздух проникал сюда сквозь невидимые отверстия, но свечи зажигались лишь для того, чтобы не заблудиться впотьмах. Здесь было довольно просторно, хотя, кроме нас, тут пребывало еще человек двадцать. Это были крестьяне, бежавшие из деревень: тринадцать мужчин и несколько женщин. Некоторые из них кормили грудью младенцев. Вид у всех был изможденный, но мужчины держались уверенно. У них было много оружия и пороха; они поджидали в засаде малочисленные синие отряды и безжалостно расправлялись с ними. На счету их побед была перехваченная телега с гильотиной, которую везли в Доль, и четверо ее охранников, несколько республиканских курьеров, перевозивших депеши, и семь человек синих солдат, оставшихся в живых после боя с вандейским начальником Куртилье Батардом и намеревавшихся соединиться с гарнизоном Шатонефа.

Старуха-крестьянка с растрепанными седыми волосами, небрежно прикрытыми грязным чепцом, помогла мне уложить детей на тюфяки. Мальчики, выбившиеся из сил, сразу уснули, а любопытная Аврора продолжала оглядываться по сторонам. Полагая, что мы должны поделиться с людьми, приютившими нас, своими съестными запасами, я рядом с их провизией поставила и нашу корзину. Из еды тут была только ключевая вода, много лука и хлеба, который приходилось рубить на куски топором.

– Через два часа господин маркиз де Лескюр должен быть здесь, – сообщил Большой Пьер.

Уставшая, я прилегла на тюфяк, чувствуя, что мне немного не по себе от присутствия Флоры де Кризанж. Она все время наблюдала за мной, словно хотела что-то выяснить. Мне это совсем не нравилось. Я закрыла глаза и повернулась к ней спиной.

Сон сам пришел ко мне, хотя я и была порядком встревожена. Голова Шарло лежала на плече Авроры, голова Авроры на плече Жанно, а уж Жанно мирно спал на моем плече. Осторожно и нежно гладя его волосы, я подумала о том, что отдала бы все на свете, лишь бы этот ребенок оказался в безопасности. С этой мыслью и с надеждой, что Лескюр скоро появится, я и уснула.