Край Ветров: некроманс

А потом я разглядел. Никола ничего мне не ответила — просто посмотрела мне в глаза и я все понял. Ну, то есть, я, конечно, успел испугаться и поначалу понял ее неверно. Но потом до меня дошло.

— Держись, — сказал я.

Поднявшись и оглядевшись я обнаружил, что лужайка перед домом Камориль изрыта множеством ям, а вокруг некроманта, поднявшегося обратно на ноги, топчутся скелеты — штук шесть, не все полностью человеческие, но все высокие и ширококостные. У двух из них были головы быков, один мог похвастаться рабочими челюстями аллигатора на обоих плечах и такой же крокодильей головой, а остальные три были тоже причудливо-уродливы — каждый по-своему.

— Ну даешь, — протянул я. — Милашки вообще!

— Сам горжусь, — ответствовал Камориль, и от такого его голоса нормальные люди должны, как мне кажется, седеть мгновенно.

Над садом у дома некроманта, который все так же тяготел к запущенности, повисла на мгновение тяжелая, напряженная тишина. Где-то по этому саду гуляют еще пятеро тварей, не похожих ни на что живое, этаких гротескных химер, созданных для того, чтобы убивать. А для чего ж еще? Если не так это, то почему они почти полностью лишены глаз?

И если первые четыре дались нам с трудом, хоть и не причинили больших потерь, то кто знает, каковы эти оставшиеся пять и почему они не нападают. Может статься, они умней? Может, первых четырех бросили в нас, как мясо, на убой, — чтобы только проверить, на что мы способны? Чтобы, значится, вытащить из нас нашу суть и увидеть, каковы мы во всей красе, в расцвете сил, неестественных наших, пугающих способностей… Кто знает.

Я не мог больше учуять тварей по запаху, ибо нюх мой был забит напрочь ужасающим смрадом уже убитых чудовищ. Окружающий нас сад был тих, нигде не шелестел ни один лист, и ни одна сломанная ветка не выдавала поступи врага.

И только земля как будто бы пела… да, земля кричала, стенала и кашляла, разрываемая изнутри черными зубастыми червями, которые вырвались на поверхность, извиваясь, похожие на ожившие деревья, черные, как смоль, гладкие, как лед, и огромные, как фонарный столб.

Два червезмея без промедления бросились на нас, один — на меня, другой — на Камориль. И когда меня завертело в лихорадке этой, кажется, на самом деле неравной борьбы, а некромант пытался вспороть брюхо своего змея, которого удерживали призванные Камориль скелеты, из темной садовой арки, образованной сплетшимися ветвями ежевики, вышло человеческое существо черного цвета, размером напоминающее на ребенка, абсолютно голое, лишенное волос и каких-либо признаков пола. По обе стороны от него на почтительном расстоянии в два шага грациозно ступали еще двое тварей, похожих на огромных черных кошек, только обгорелых и облитых смолой. У кошек этих были красные зубастые рты, широкие, длинные хвосты, похожие на плети, что оканчиваются гроздьями загнутых шипов, и рога, как у горных козлов, спирально уходящие назад, к изящно выгнутым спинам.

Я вцепился змею, скрутившему меня, зубами в шею — или в тело, кто ж его разберет, где у него что… И в этот момент «ребенок» вздрогнул.

Ага. Вот как, значит.

Я принялся рвать плоть змея, как сумасшедший. Тупо вгрызался в него и отрывал куски, стремясь проникнуть куда-нибудь вглубь его туши и нащупать там хоть что-нибудь жизненно-важное. Змей сдавливал меня все сильнее, а вот укусить не мог — я ухитрился с самого начала сжать руками его морду так, чтобы он не смог ее распахнуть. Проверенный способ. По крайней мере, раньше это работало со всеми хищниками, с которыми я имел дело.

И тут я почувствовал, как в мою шею входят клыки. Это была одна из «кошек». Кошки — они такие. Они умерщвляют птиц именно так. А твари были посланы убивать. Просто убивать, — теперь и я это понял.

Почему ж я не поверил Камориль сразу и до конца. Почему я еще о чем-то размышлял, не решаясь прикончить того обездвиженного черного мотылька.

Это было отличное мгновение, абсолютно годное для того, чтобы вспомнить всю свою жизнь.

Если б я только мог.

— Выпусти меня, — Вера истошно орала одно и то же, трясла прутья клетки и брызгала слюной, — выпусти! Выпусти меня немедленно! Они идут! Богиня пришла за мной!

— Эль-Марко, так что это за струны? Что происходит? Что ты будешь со мной делать? Я не хочу, — тихо лепетала Мари.

— Мар-р-рко, — нежно потягивала Лунь Красавка, тычась Кападастеру в бок огромной белесой головой.

— Тихо все! — рявкнул Эль-Марко, чем немало ошарашил разномастных барышень. Но, тем не менее, своего добился: барышни замолчали. Только Вера начала снова трясти клетку почти сразу, с невиданным остервенением канюча: «Выпусти меня. Выпусти меня. Ты должен выпустить меня.»

Мари замерла в углу, обхватив себя руками. Она дрожала и глядела на Эль-Марко загнанным зверем. Но молчала. Лунь улеглась на пол и спокойно сложила несколько лап под собой, как это свойственно котам и тем искусственным созданиям, которые имеют к котам отношение. Видимо, Лунь частично имела.