Край Ветров: некроманс

— Так я не понял, вы в Мороке смертны или… — Ромка не успел договорить. Он отвлекся. Попросту ахнул, второй раз за такое непродолжительное время. Снова прилип к окну, чтобы получше разглядеть странное и одновременно величественное явление: текущую по небу реку.

Огромная масса воды вьющимся, бурлящим потоком бежала, струилась, текла и, сворачиваясь в мертвые петли, снова устремлялась по своему невидимому руслу куда-то в далекую, подернутую летним маревом синеву. В лазурно-голубом теле потока плыли рыбы, — огромные, золотистые, с рельефной сверкающей чешуей. Они иногда выпрыгивали из воды и снова врезались в нее, разбрасывая вокруг тучу брызг.

— Во дела-а, — протянул Ромка.

— Он — тот, кто идет всегда по твоим следам, по следам на песке, по следам на белом снегу. Рубинами обращается кровь из открытых ран, он чует ее во тьме, собирает ее в карман, ждет тебя на том берегу, — продекламировал Зорея.

— Ну вот и зачем ты это сказал? — недовольно спросила Варамира.

— Один мой старый знакомец любил читать стихи вслух, — старик потер высокий лоб. — Простите, госпожа, если что не так. Но это — отрывок Заповеди, и он, я знаю, о Кровавом Рассвете. Мало кому из живых бывалось в мороке. И вот мы снова здесь, и я точно понял — это о нем.

— Ай, накаркаешь, — Варамира цыкнула языком. — Не зови лихо.

— Я не хочу умирать, — сказал Ромка.

Он понимал, что заявление это звучит глупо и совсем невовремя, да и кто ж хочет? Но все эти странности, невероятности, пришедшие на смену реальности — понятной и простой, и даже изнанке — искристой и вычурной, — все это было прекрасным, но мальчик уже достаточно увидел, чтобы понять наверняка: морок — смертельно опасен. И здесь — страшно. Несмотря на все красивости. Как-то… иррационально страшно, тревожно, как будто бы, случись что, тебя не спасет ни ум, ни ловкость, ни быстрота, ни даже удачливость.

— Он — как ядовитый цветок, этот ваш морок, — произнес Ромка, так как на его «не хочу» никто ничего не ответил. — Но мне еще много чего надо в реальной жизни сделать, понимаете? Я не хочу, чтобы меня настиг этот Кровавый Закат, чем бы они ни был.

— Рассвет, — поправила его Варамира. Повторила, как будто бы пробуя слово на вкус: — Рассвет…

— Как нам от него отделаться? — настойчиво спросил Ромка. — Мы как-то можем с ним бороться?..

— Бежать, — Варамира смотрела вперед, в дальний конец вагона, туда, где девушки-барсы в красных мантиях разворачивали бордовые флаги с золотой символикой и штыками на других концах древков. — Обычно — только бежать. Но, кажется, чтобы бежать дальше, нам придется драться.

— Нет нужды, — сказал Зорея. — Я их задержу. Идите коротким путём!

Варамира глубоко вздохнула, сцепив зубы:

— Выживи. Ты мне еще нужен!

Одна из барсов метнула копье в Варамиру. Тяжелое орудие летело как будто бы сквозь плотную воду, и за ним длинным шлейфом развевалась алая материя. Варамира успела встать и просто повернуться боком, так, что копье скользнуло мимо. Ромка охнул: ни одного лишнего движения! Зорея пригнулся, прячась за лавкой. Вынул из-за пазухи губную гармошку и еще какой-то кошель, расстегнул, высыпал на ладонь ворох металлических штырьков.

— Положитесь на меня, госпожа, — он поднял на Варамиру больные серые глаза.

Ромка смотрел, как белые барсы (холки их задевали потолок вагона) с новыми пиками наперевес наступают, грубо отталкивая к окнам зазевавшихся, но не смеющих пикнуть пассажиров.

Варамира коснулась оконного стекла указательным пальцем — легонько. По стеклу пошла толстая витиеватая трещина. Тысяча острых осколков брызнула внутрь вагона. Несколько задело Варамиру, ее голые руки и лицо, так, что на царапинах выступила кровь. Ромка успел закрыть голову локтями. Ураганный ветер ударил из окна внутрь.

— Пошли! — закричала Варамира, силой подтаскивая Ромку к окну. — Открой глаза! Ты должен смотреть! Смотри!

— Ужасно высоко! — крикнул в ответ Ромка. Он хотел, было, оглянуться, но Варамира ему не дала.

Ветер трепел ее черные кудри, бросал их в лицо ей и Ромке.

— Прыгаем! — крикнула она. — Ласточкой!

И толкнула Ромку из окна вниз. Он, перекинувшись через деревянную раму, инстинктивно зацепился руками за край, но ветер был слишком силен. Он буквально отодрал Ромку от уступа, за который мальчик держался, и швырнул его вниз, в свои холодные колкие объятия.

Ромка, щурясь, все же приоткрыл глаза чуть-чуть. Он увидел черную гнутую линию — это поезд летел над ним. Выходит, Ромка падал спиной вниз.

Это было очень странное и пугающее ощущение. Чувство полной беспомощности и обреченности, и, в то же время, безнаказанности и свободы. Это было страшно и восхитительно — в одно и то же время.

Ветер теплел. Он поддерживал тело ласково и властно.

Ромка словил какое-то воздушное уплотнение и его перекувырнуло в потоке так, что голова пошла кругом. Он с усилием расправил руки и ноги шире и скорость падения чуть-чуть уменьшилась. Летел он теперь лицом вниз, так, что мог видеть плотную завесу облаков, свою тень на них и еще тень Варамиры.