Край Ветров: Пироманс

— Наше косвенное родство почти не имеет значения, — продолжил маг, заточенный в теле девочки, не давая мне времени начать строить догадки самостоятельно. — Значение имеет опробованная технология, способная послужить в наших целях.

— В каких целях? — спросил я. — Какая технология? Это самое возрождение?

Девочка замолчала, стала снова смотреть на меня, но не на меня, а словно бы в пустоту, сквозь мой "аквариум", сквозь время и пространство.

Ожидание затянулось.

По телу прошел озноб, я дернулся, заскрипел зубами.

— Да сколько ж можно? — прошипел я, напрягая мышцы, в который раз тщетно. — Когда вы меня отпустите? Какое тут сотрудничество, при таком обращении? Зачем было… как бабочку, под стекло?

Люс не шелохнулся.

— Эй!

Он как будто отключился от реальности, а огонек в его (ее?) руках продолжал светить.

Я окрикнул его еще пару раз. Нулевой эффект. Все мое тело ныло от непрекращающегося озноба, болели суставы, изможденные холодом мышцы казались чугунными.

Еще и мысли путались.

Я совсем отчаялся что-то изменить в застывшем мгновении.

Значит, никакой надобности блюсти приличия нет.

И потому я задал дурацкий, но волновавший меня уже несколько минут вопрос.

— Ну и… каково вам теперь в теле девочки?

Взгляд голубых глаз ожил, переместившись на меня.

Люс покачал головой, цыкнул:

— Ты задаешь неправильные вопросы.

— Зато не занудствую, — мстительно ответил я, — как некоторые старые идиоты, алчущие вечной жизни. Я правильно понял идею? Вам мало, что ли, было ваших тридцати лет на троне? Или сколько там? Вы хотите еще? Все ж мертвы, кого любили — толку теперь дергаться? Или вы социопат?

Моя память наконец предоставила мне картинку из учебника. Достопочтенный предок много чем отличился, ему посвятили целую главу на несколько страниц. Впрочем, вспомнить я смог только тот факт, что за время правления он окружил себя одними магами, имел среди них фаворитов обоих полов и вообще всячески способствовал. Я никогда не предполагал, что мое родство с королевской семьей самое что ни на есть прямое, и поэтому не смог вспомнить более ничего о Люсе Мирсине, кроме примерной даты "смерти", истории с магами и портрета с окладистой бородой. С бородой ему, стоит признать, было лучше.

Люс Мирсин молчал. Мое предположение опровергать он, вероятно, посчитал недостойным себя. Отвечать на мои вопросы он тоже не спешил, и эта игра в гляделки бесила меня все больше. Он хочет истерики? Других вопросов? Правильных вопросов? Покаяния? Обещаний всего и сразу?

Спокойно. Успокоиться. Представим, что этот чокнутый старый маг — действительно чокнутый. Надо говорить с ним мягче. Медленнее. Раздельнее.

— Зачем я вам нужен на самом деле?.. — спросил я по возможности ласково. — Если у вас есть… такое… такие силы и опыт. Зачем тут я? Предложенный Сесиль трон — это фикция, верно? Не затем я здесь?

— Сесиль не лгала тебе, — ответил Люс. — Ты действительно последний из Белых Королей, — и ты взойдешь на трон, когда все кончится. Ты еще не понимаешь этого — но в тебе, последнем, сейчас вся наша сила, вся наша надежда, и потому мы должны действовать наверняка.

Сила? Надежда? Сила — магическая или это он так, для красного словца?

— Что я могу такого, чего не можете вы? — спросил я.

Я-то знаю, что я — средних сил, пускай и талантливый элементалист. Есть множество магов в столице, которые уделают меня одной левой. Мои возможности, чего бы кто ни думал, вовсе не завидны. Я знаю себя. Я помню результаты испытания. Мне никогда не стать архимагом, пускай алчные богини со мной хоть каждый вторник беседуют. Может, первые короли и были хороши, но, сдается мне, кровь подрасплескалась за века. Почтенные предки всерьез облажались, приняв посредственность за что-то по-настоящему ценное. Им, конечно, виднее, как ошибаться, но я бы предпочел скорей прекратить весь этот балаган.

Люс вздохнул.

— Ты все узнаешь прямо сейчас. Ты думаешь, мы ищем власти. Но мы ищем спасения.

Девочка расправила подол и уселась прямо на пол перед "аквариумом".

Она провела рукой над своим светящимся ледяным осколком, и он треснул напополам. Одна его часть тут же раскрошилась в еще более мелкую пыль, затем, следуя за пальцами девочки, взлетела вверх и развернулась дымной завесой, которую пронзили лучи от оставшегося целым кристалла.

В движущемся волнами туманном экране стали проявляться силуэты, постепенно складываясь во что-то различимое, почти трехмерное. Вскоре я сумел увидеть панораму заснеженной степи, за ней, меж гор — разрушенные вычурные строения прошлых веков, а на их фоне — десятки и сотни единиц боевой техники, палатки, военные грузовики, закамуфлированные вертолеты, людей в форме, медленных, маленьких. Мы словно видели все это с высоты птичьего полета. Все немного плыло — но видно было достаточно четко, чтобы я различал детали даже без очков.

— Это восточная граница, — сказала Люс. — Им не страшна зима. Они думают, что теперь здесь никто не сможет ответить им. Очень скоро они перейдут границу. Мир на пороге новой войны, но мы можем избежать кровопролития. С твоей помощью. Да, ты все понял правильно.