Край Ветров: Пироманс

Колокольчики в тонком тюле позвякивали от влажного горячего ветра. Ветивер снова оставил его одного, пообещав вернуться к вечеру. Айра обмахивался бумажным опахалом, рассматривая расстеленную на полу карту из тонкой бежевой кожи. Какое-то время назад он начал составлять ее, отмечая на ней пройденные пути, записывая свои впечатления от увиденного, зарисовывая расположение звезд и запечатывая в пятнышках собственной крови воспоминания о том или ином мире. Стоило пробежаться чувствительными пальцами по шероховатой поверхности — и моменты прожитого вспыхивали перед глазами, как наяву.

Айра вынул из волос заколку, подаренную Ветивером, уколол указательный палец и припечатал ранку к карте на новом месте.

В этот момент двери в просторную залу, прекрасно обозримую с балкона, распахнулись. Зазвучала мягкая музыка: лира и свирель запели, переплетая мотивы. Одна за другой в залу вплыли, змеясь в причудливом танце, окутанные шелками, украшенные сверкающими драгоценностями тонкие гибкие девушки. На лице у каждой была позолоченная маска, скрывающая все, кроме глаз, пальцы танцовщиц тяжелили крупные перстни.

Айра смутился, пряча взгляд: одно дело — когда юницы ходят по берегу, не стесняясь и не желая никого смутить, и совсем другое — когда они танцуют прямо перед тобой, нарочно изгибаясь так, чтобы в вырезах цветастых тканей мелькали упругие обнаженные тела.

Но взгляд сам собой возвращался назад. Танец не был чем-то заранее спланированным. Ясно было, что он сплетается на ходу, словно создается из отдельных элементов, подходящих друг другу, как осколки мозаики. Айра видел только глаза девушек и никак не мог понять, как так они координируют свои движения, не сговариваясь.

У одной из них глаза были полупрозрачного светло-зеленого цвета, и взгляд этот приковывал к себе, словно по волшебству.

Но волшебства не было.

Айра знал, что в нем сейчас говорит лишь человеческая натура.

Кто прислал танцовщиц? Ветивер? Не решил ли он…

Айра сдержанно вдохнул и выдохнул, скрывая досаду и недоумение. Ну конечно. Ветивер прислал их, чтобы…

Айра поднялся:

— Прошу вас, прекрасные девы, остановите свой танец, — сказал он.

Музыка смолка мгновением позже. Завершив движения, девы остались стоять так, как будто бы этот финал — часть спланированного заранее рисунка танца.

— Понравился ли вам наш приветственный танец, господин? — спросила та, со светло-зелеными глазами.

— Ваш танец прекрасен, как песня серебряных дюн, ведь всем известно, что ее сложили сами боги, — Айра слегка склонил голову.

— Тогда, господин, выберите двух из нас, с кем вы разделите вино и хлеб, продолжая священный ритуал, — зеленоглазая тоже поклонилась — чуть глубже и дольше, чем следовало бы, чтобы Айра не успел увидеть ее тело в прорезях костюма снова.

Айра замешкался на секунду. Проведя рукой в воздухе, он вычленил себя из сущего мира, чтобы иметь время рассудить, что происходит. Священный ритуал? На что Ветивер снова его подписал? Это опять какое-то странное обучение? Что он должен узнать? Что он должен понять? И должен ли? Что будет, если он откажется? Что будет, если он согласится? Не лучше ли ему отказаться?

Но Ветивер никогда не исповедовал излишней сдержанности — наоборот, Айра бы на его месте поменьше сорил фальшивыми деньгами и, конечно, не убивал бы чужих богов.

Ладно, да будет так. Скрыться он успеет всегда. Пусть будут вино и хлеб.

Айра снова повел пальцами в воздухе, вычерчивая формулу безмолвного заклинания и возвращая себя в привычное русло времени.

Зеленоглазая смотрела на него, выжидающе замерев, так что он не сразу понял, что вернулся.

— Пусть останутся здесь те, кому я сам оказался по нраву, — наконец сказал Айра. — Не бойтесь обидеть меня: я предпочту одиночество навязанной компании. Пусть ритуал будет чист.

Девушки переглянулись. Так же безмолвно, как до этого танцевали, трое из них попятились и вышли вон, закрывая за собой расписные двери.

Остались двое: та, что говорила с Айрой и девушка в светло-лиловых одеяниях с глазами золотистыми и печальными.

Айра несколько смутился: дальше-то что? Хлеба с вином в зале не наблюдалось. Тут же в проеме балконной арки плавно, словно большая туча, материализовалась белая летучая многоножка, неся на своей спине закрытый серебряной крышкой поднос.

— Хлеб и вино, я правильно понимаю? — Айра приподнял брови. — Экая расторопность.

Девушка с золотыми глазами приняла поднос, похлопала многоножку по восковому боку и поставила еду на низкий балконный столик.

Айра прошел к столику и завалился на лежащие рядом подушки. Оказалось, что танцовщицы ждали, пока он это сделает и потому стояли. Обе грациозно опустились по обе руки от Айры, пожалуй, гораздо ближе, чем им стоило бы.

Айра приподнял серебряную крышку.

На стеклянных блюдах лежали кое-где еще живые дары моря — местные деликатесы. Лучше б, действительно, это был просто хлеб. Крабы пощелкивали клешнями, трепыхались лепестки глубинного лилея.

Айра поспешил налить себе и танцовщицам вина, решив, что сам только вино и будет. Как же они, кстати, станут есть? Им ведь придется снять эти маски…