Думать мне, на самом деле, касательно осколка и девчонки было не о чем. Пень ясен, что вопрос не моего ума. А также понятно, что дорога наша лежит теперь к чтецам. Точнее, к одному конкретному чтецу, ведь срубило нашего огонька ментально, через взгляд. Стихи еще эти… Ну, что-то в них есть, но я бы не сказал, что это прям образчик таланта и образности. Может, это что-то ее собственное? Но с чего бы ей зачитывать это вслух? Она, вроде бы, не увлекалась старинными мифами, особенно мифами севера. "Последний хранитель снов" — дивная сказочная тварь, на севере им пугают детей, а у нас хранителями снов называют элементалистов, и миф, согласно которому нас так зовут, совершенно отличается от северного.
Северный "хранитель снов" погубит мир, сожрет солнце, выпьет кровь всех бодрствующих младенцев, и потому он последний — ну а зачем еще? Удивительно противоречиво он же, по легенде, охраняет грезы ребятишек от прочих злых существ, которые могут прийти из Мира Снов и всячески навредить. Но это пока. Вот решит он губить мир — и все, остается только засыпать и никаких других вариантов. Здешние "хранители снов" — это ледяные и огненные элементалисты. Они охраняют здоровый сон людской — аллегорически. Долг, война и все дела.
Которых имела в виду Никс, засыпая?
И к чему это все? Вопрос.
Утро выдалось промозглым и сырым.
Я заметил высокую фигуру со всклокоченной шевелюрой издалека, и что-то мне в том, как Берса себя держала, сразу не понравилось. Больно нервная она на вид.
Мы подъехали поближе к бордюру.
— Это она — чтец? — спросил Тиха, поворачивая ключ зажигания и одновременно вглядываясь в окно.
— Нет, но она нас проведет, — сказал я.
— А сразу нельзя было?..
Я ничего не ответил. Вышел, по привычке очень аккуратно прикрыл дверь изукрашенного стилизованным пламенем минивэна (хотя этой колымаге не страшен был бы и хороший пинок) и направился к Катерине Берсе, которая нас, конечно же, давно уже заметила, но предпочитала делать вид, что курит, а на спине у нее глаз, ясное дело, нет.
Тощие намозоленные локти, торчащие из-под черной футболки, у нее были покрасневшие. Холодно Кате, значит. Ну, хоть теперь она меня понимает.
Берса обернулась и явила мне широкую кривоватую улыбку, не предвещающую ничего хорошего.
— Что ты натворил с моим огоньком, бледная рожа?
"Почему меня окружают настолько неадекватные личности?" — подумал я, но вслух произнес:
— Не ты ли сказала мне, что без проблем созвонишься и организуешь встречу с ректором?
— Я позвонила и предупредила. Но я бы на твоем месте так просто туда не шла, — Берса выкинула окурок на асфальт. — Сам знаешь, какая здесь специфика. Покажи девчонку мне для начала.
— Тебе-то зачем?
— Профессиональным взглядом осмотрю.
Я приоткрыл для нее дверцу минивэна, мол, прошу.
— Это ж каким профессиональным? Разве ты врач?
— Я закончила некоторые курсы, — ответила Кей, залезая в машину. — И вообще.
— Я, прошедший ритуал, ничего не понимаю, — уточнил я, забираясь следом. — Так что можешь понять ты после каких-то там курсов?
— Может, представишь нас? — Тиха так перегнулся через спинку водительского кресла, что, казалось, сейчас выпадет в салон.
Берса глянула на него коротко и почти сразу отвернулась, сосредоточившись на лежащей на одном из задних сидений Николе. Стала щупать пульс и светить в глаза девочке карманным фонариком, приговаривая:
— Незачем представляться, Тихомир Одиш, я о тебе и так все знаю. Я обо всех вас многое знаю, я знаю даже цвет Ринового нижнего белья и сколько именно красных сережек у тебя в коллекции, Бродяжка.
— Она — бывшая глава нашего бывшего фанклуба, — пояснил я слегка опешившему Тихе. — Это долгая история, я и сам до конца не в курсе. В общем, Катерина Берса, или просто Кей.
— Но… э-э… — Тихомир смотрел то на меня, то на Берсу, то на спящую Никс. — Но как же так?..
— Бурная молодость, — сказала Кей, пожав плечами. Села наконец спокойно и изобразила на лице задумчивость.
— Ну? — спросил Тиха.
— Рефлексы есть, дыхание, пульс — все в норме.
— Это не кома?
— Что ты знаешь о коме, Тихомир Одиш? — Кей грустно глянула в окно, на рождающийся рассвет. — Скорее всего, не больше, чем можно почерпнуть в каком-нибудь околомедицинском комедийном сериальчике. Так вот. Это не кома, не шок и не сопор. Может быть, летаргический сон. Конечно, наверняка я не скажу, нужно клиническое обследование или, в самом деле, хотя бы чтец. Деятельность мозга, стало быть, проанализировать. Но тут есть загвоздочка.
Мое терпение иссякло.
— Кей, может, хватит ходить вокруг да около? — спросил я. — Что с Никс и почему ты не хочешь просто проводить нас в дом Абеляра или хотя бы адрес назвать? Зачем тебе понадобилось лично являться и изображать загадочность?
Кей откинулась на спинку сидения.
— А потому что как-то все странней и странней, хуже и… забористей. Погоди истерить, сейчас расскажу. Короче. Сегодня ночью вернулась Анита. Ну, как вернулась. Я ее нашла в каморке в подвале, там, где у нее домик и где она спит и живет. Ну и…
— И?..
— Анита — это кто? — уточнил Тиха.
Кей вздохнула.