Край Ветров: Пироманс

Абеляр Никитович снова начал расхаживать по пятачку, освещенному косыми солнечными лучами, поглаживая бороду в задумчивости. Неужели у него нет готового ответа на такой вопрос? Никс немного не верилось. Она снова посмотрела на соседа справа, — тот сжал челюсти так, что под тонкой кожей заходили желваки. У него, кстати, оказался на удивление правильный, скульптурный профиль, но злость его очень портила, так, что он как-то разом стал вызывать неприязнь.

— Ваша молодость случилась в толерантный век. Но толерантность — это не всегда хорошо и не всегда оправданно, тем более, толерантность показная и настолько двуличная, — продолжил наконец Абеляр Никитович. — В моей молодости все было немного иначе. "Проклятые" не были "проклятыми". Наоборот. Магический дар вызывал зависть и восхищение. О нем не умалчивали. Инаковость эту не скрывали. Да, многие забывались и, как это свойственно человеку, использовали силу во зло, добивались этой силой власти и власть далее использовали как силу. Чем, прямо скажем, и заслужили дурную славу. Ныне мы отличаемся от людей в меньшей степени. Но — прошу, помните, — отличаемся. Коренным образом. На самом базовом уровне, как я вам рассказывал в начале вводной лекции. Я прошу вас запомнить это, но молчать об этом, просто знать и понимать, но никогда не использовать как аргумент: вы все — другие, вы — сильнее, вы — любимцы судьбы, которая дала вам путь и предназначение — четкое, ясное, благородное. Поверьте, многие мечтают об этом, разрываемые изнутри муками выбора, ни к чему особенно не способные. Шанс, что из вас, в отличие от них, выйдет прок — намного больше. Вы примете свою природу, если еще не приняли, и примете свой путь, рано или поздно. Я очень надеюсь, что по окончании обучения вы будете гордиться собой и сутью своей не без оснований, даже если сейчас вам кажется, что вы ни на что не способны. Исключительные чародеи очень часто получались из элементалистов. И я, что уж там, в душе надеюсь, что когда-нибудь наше ремесло вернет себе былую славу, и в этом будет и ваша заслуга тоже.

Абеляр Никитович замолк. В наступившей тишине паренек, спровоцировавший чтеца на только что отзвучавшую речь, тихо пробормотал себе под нос что-то неразборчивое и слегка ворчливое. Никс нахмурилась, прислушиваясь: там было что-то про расизм? Но причем тут он?.. Не переспрашивать же… Впрочем, аргументов Абеляра она тоже до конца не поняла, но ей показалось, что студент и лектор говорили все же о разном.

— Еще вопросы? — чтец окинул взглядом аудиторию. Подождал. Вопросов не было. — Вот и славно. Итак, подходите, берите распечатки, и вперед, в медкабинет, вас там уже заждались. После можете быть свободны.

Никс выбралась со своего ряда и стала спускаться вниз. Коллеги-элементалисты уже окружили кафедру, разбирая бумаги. Продвигаясь обратно на выход, они скользили по Никс взглядами как-то совсем равнодушно. Успели, наверное, насмотреться, пока она заходила, опаздывая.

Когда Никс спустилась, на столешнице лежал последний экземпляр — несколько альбомных листов, скрепленных степлером. И ее, эту последнюю распечатку, Никс схватила одновременно с другой девушкой, той самой, с русыми волнистыми волосами до пояса.

— Наверное, кто-то из ваших коллег-курсантов взял две, — произнес Абеляр Никитович.

Длинноволосая девушка в голубой кофточке неуверенно отпустила листок.

— Давай после медкабинета тебе мою скопируем, — предложила ей Никс.

Та кивнула.

— Ну, тогда я себе ее пока возьму, — Никс опустила распечатку в сумку. Потом обернулась к чтецу: — Очень неожиданно было вас увидеть! Я и не знала, что вы у нас будете преподавать…

— Еще и кое-какие экзамены принимать, — улыбнулся в ответ Абеляр Никитович. — Ну а я, сама понимаешь, удивился не слишком. Я ждал нашей новой встречи. Ты, кажется, с весны немного подросла.

— Есть чуть-чуть, — кивнула Никола, и уголки ее губ сами собой поползли вверх, хоть ей и не хотелось прям так уж чтецу улыбаться.

— Ну, бегите, у меня сейчас совещание, — сказал Абеляр Никитович. — Потом еще обязательно пообщаемся, расскажешь мне, чем закончилась история с тем мальчиком и твоими старшими друзьями.

— Обязательно! — согласилась Никс.

Она направилась к выходу. Обнаружила, что давешняя русоволосая девушка ждет ее возле двери.

— Ты знаешь, где именно нужный нам кабинет? — спросила Никс.

— Нет.

Голос у новой знакомой оказался нежный и певучий.

— Ну, значит, придется самим искать, — вздохнула Никола Рэбел. Она к тому моменту уже оценила специфику здешней логистики. Собственно, именно из-за этой специфики она и опоздала на вводную лекцию.