Край земли-2. Огонь и пепел

– Я составил списки наших погибших, – сказал Джонсон, разворачивая лист бумаги. – Чья очередь вести летопись?

– Вообще-то, Никиты Вишневского, – вздохнул Цой. – Но за него теперь летопись пишу я. Дай мне список. Я внесу их всех поименно в нашу историю.

– Да, Алекс. Спасибо, – кивнул Рон, протягивая лист бумаги.

– Анатольевич, – махнул рукой майору Жаров. – Мы тут посовещались немного… В общем, мы тут посовещались и решили, что квартет должен оставаться квартетом. Это и дальше будет поддерживать более устойчивое развитие. Ты ведь и сам когда-то говорил, что когда лидер один, то это хреново. Один насморк, и все в панике.

– Верно, мыслишь, Андрей, – кивнул майор.

– Ну, так вот. Я предлагал Жанне. Она отказывается. Охота, восстановление Вилючинска, дети, братья… Они, к слову, тоже отказались. Предложил Мише войти в квартет, – Жаров указал на Крашенинникова. – Но и он против. Впрочем, я его понимаю. Ему все больше и больше за Олей присматривать надо.

– Да и я его никуда не отпущу, – добавила Собески.

– Вот… – покачал головой Жаров. – Ну, а ты что скажешь, дядя Женя?

– Тоже, что и раньше. И практика это только подтвердила. Куда полезней, когда я в тени.

– В какой тени, Анатольевич? Все уже знают, кем ты был раньше.

– Ну, тогда я и без вашего квартета тут самый главный и авторитетный, – пожал плечами майор. – Мне тем паче это ни к чему.

– Ладно, – тихо засмеялся Андрей, почесав в затылке. – Ну, а что Карл или Рон? Я Карлу так и не смог объяснить. Переведи ты.

– Хорошо. – Сапрыкин объяснил американцам, что именно предлагает Жаров.

Те переглянулись.

– Нет. Спасибо, но нет, – сказал шериф, поправив шляпу на голове. – Пройдет еще немало времени, пока все мы станем единым целым. Многие из ваших это не поймут и не примут, я уверен. Во всяком случае – сейчас. Так что это не лучшая мысль. А вот создать общий совет, который будет состоять из лидеров двух наций, это будет правильней.

– Ладно. Обсудим и это, – вздохнул Андрей, разочарованно глядя в сторону вулкана.

– Слушай, Андрей. А почему ты не вынесешь это на всеобщее обсуждение? – спросил Михаил.

– Я и собираюсь. Но нужны кандидаты, из которых выберет народ. Или хотя бы один, которого народ одобрит. Но вы же все отнекиваетесь!

– Не кипятись, Жар, – махнул рукой Сапрыкин. – Захар Золотарев. Чем не кандидат? Столько дней один в лодке. Духом не пал. Атаковал джокеров.

– Действительно, – кивнул Горин. – Я с самого начала его предлагал.

Жаров развернул фотопленку и взглянул на негатив, где был запечатлен Никита, который сидел у глубинных бомб и устало улыбался, подняв ладонь. Последние кадры этой пленки делал уже Захар. И проявил ее тоже он, как и учил его когда-то Никита.

– Да молодой он совсем, – пожал плечами Андрей, тяжело вздохнув.

Цой усмехнулся:

– Так мы еще моложе были, когда за дело взялись. Захар годится. Я согласен. А потом и мне замену подыщите?

– Тебе? Это еще что значит? – нахмурился Сапрыкин.

Александр внимательно посмотрел на Оливию.

– Да мы это… С Оксаной, тоже детишек завести решили. Не до того будет уже. Не до правления и прочего. Сын родится – Никитой назовем.

Жаров задумчиво прошелся по площадке и остановился, уставившись в то место, куда падала тень от здания школы.

– Эх, Никита, Никита… – с тяжестью и тоской вздохнул он.

– Ты в своем горе не один, – сказал Михаил. – Мы скорбь и радость делим на всех.

– Да… Конечно… – Андрей покачал головой. – Вот тут все и случилось. Мы играли во что-то. В «квадрат», кажется. А у Никиты эта сторона была. Он был не в тени. Потом мы услышали вертолет. Он приближался. Мы еще не знали тогда Оливию, Мишу и Антонио. Они были в том вертолете. А потом вспышка и…

Жаров присел на корточки, указывая место, где они тушили одежду, загоревшуюся на Никите Вишневском. Но прервал свой монолог и уставился на всех остальных.

– Что за чертовщина… – пробормотал он. – Я один это слышу?

– Слышишь что? – непонимающе взглянул на него Сапрыкин.

– Погодите-ка. Я, кажется, тоже слышу, – сказала Собески. – Это же…

Все они вдруг бросились из тени и подбежали к краю двора перед школой, за которым начинался крутой склон, ведущий вниз, в поселок.

– О боже! – воскликнула Оливия.

– Быть того не может! – пробормотал Жаров, раскрыв рот и нахмурившись. – У кого… Ребята, у кого бинокль?

– Оксана! – заорал Цой, подбежав к стене школы и обращаясь к окнам.

Его подруга высунулась из окна первого этажа.

– Ты чего орешь, – шикнула она. – У детей тихий час начинается. Только засыпать начали.

– Там, бинокли наши! Дай скорее!

– Хорошо, только… – Оксана вдруг застыла, уставившись куда-то в сторону горизонта. – Господи, что это?

– Милая, прошу, скорее!

Звук теперь слышали все. И слышали отчетливо, поскольку он нарастал по мере приближения того, что это звук издавало.