Край земли. Затерянный рай

Он мрачно смотрел на руины, вспоминая, как в подвале этой, окончательно теперь уже разрушенной казармы они поставили последнюю точку в своем восстании против терроризирующих два городка банд. Тридцать пять человек, спустившихся в бункер для переговоров, остались там навсегда. Жаров и Цой тоже были внутри. Горин и Вишневский на улице, с группой враждебных боевиков. Они охраняли сход. Потом был озвучен убедительный предлог, чтобы Андрей и Александр вышли из бункера. С ними два боевика, дабы не было сюрприза. Внутри оставался Виктор Кочергин. Их друг. Он был поражен страшным наследием того взрыва – лейкемией. И он сам вызвался совершить задуманное, понимая, что осталось ему совсем немного. Когда Жаров и Цой перерезали глотки вышедшим с ними бандитам, они закрыли бронедверь. Виктор Кочергин, как только они оказались заперты в тесном бункере, привел в действие нехитрый механизм, разбивший две спрятанные в вентиляционной трубе банки и распылив в помещении их содержимое. В одной был хлорпикрин, в другой радиоактивные элементы, добытые из энергетической установки маяка на мысе Шипунском. Для того, чтобы избавить себя от страданий, Кочергин имел с собой пачку папирос, в одной из которых был цианистый калий. Когда Жаров и Цой вышли на улицу, это был сигнал спрятавшимся на склоне сопки добровольцам, и они лавиной обрушились вниз, устроив находившимся на поверхности боевикам резню. Позже их телами завалили железную дверь в бункер, ставший могилой для главарей банд и их друга. Затем взорвали лестницу и коридор, завалив любой доступ к подземелью. И вот теперь вся северная казарма превратилась в саркофаг их прошлых деяний.

Жаров не любил вспоминать тот день, как и его друзья. Их страшило то, на что они оказались способны. Понятно, что это была суровая необходимость, иначе все эти мародеры, каннибалы, насильники и убийцы просто не оставили бы никаких шансов остальным выжившим. И эта суровая необходимость превратила четверых молодых людей в более вероломных, жестоких и бескомпромиссных существ, чем их кровожадные и беспринципные жертвы. Но тогда каждый из них увидел в себе такую чудовищную бездну, что им пришлось совершить над собой почти нечеловеческие усилия, дабы эта бездна не овладела их душами окончательно. Иначе уничтоженных убийц, каннибалов и насильников сменили бы новые. Те, кто их уничтожил. Все это крайне тяжело вспоминать. Как и тяжело вспоминать то, что где-то там, под землей, среди останков тел врагов, покоится и их друг – Витя Кочергин.

И вот теперь руины северной казармы в очередной раз заставили вернуться в те времена, когда им едва исполнилось по семнадцать и восемнадцать лет. Именно таким было их взросление.

Андрей повернул голову и взглянул на оставшиеся две казармы. Оба здания устояли перед стихией. Перед центральной, на плацу, стоял большой деревянный стол. Все трое здесь. Кубинец сидит за столом и смотрит в большую подзорную трубу куда-то в сторону противоположного берега бухты. Финская женщина, укутавшись в одеяло, сидит рядом и спит, опустив голову на плечо кубинца. Чуть в стороне горит костер, и Крашенинников что-то варит в котелке над очагом. Судя по аромату, это уха. Михаил настороженно смотрел в сторону отряда, и вот они встретились взглядами. Жаров остановил коня, затем заставил повернуться и двинуться в сторону кустарника, который служил естественным забором между дорогой и плацем. Конь сделал несколько шагов, затем остановился, уткнувшись мордой в кусты, и принялся нехотя жевать листву с веток этих кустов.

– У вас все в порядке? – угрюмо спросил Андрей.

– Надеюсь, что да, – отозвался Михаил. – А у вас как?

– Сегодня мы хороним шесть человек. Завтра еще троих, если разберем завал до темноты и извлечем их тела.

– Мне очень жаль, Андрей.

– Жалость не способна что-либо изменить.

– Да, но все же… – развел руками Крашенинников.

– Как дом? – Андрей кивнул на центральную казарму.

– Пока не знаем. Сейчас уже совсем светло стало. Будем осматривать. Тогда и выясним, можно ли там жить дальше.

– Ясно. Если что-то нужно, говори сейчас. Потом нам будет не до вас. К тому же запрет приходить к нам остается в силе.

Крашенинников вздохнул. Этот Жаров тот еще упрямец. Мог бы и снять запрет, учитывая новые обстоятельства. Но нет…

– Ничего не нужно.

– И ладно, – кивнул Андрей. – А теперь у меня другой вопрос. Ночью от нас направился человек в Вилючинск. Вы с начала землетрясения все время тут? Вы видели его?

– Когда вовсю начало трясти, мы выскочили сюда и… – Крашенинников озадаченно взглянул на Антонио.

– Был человек… – произнесла вдруг Оливия, открыв глаза и подняв голову. – Я видела, как кто-то на велосипеде в ту сторону проехал.

– А потом? Он больше не появлялся? Не ехал назад?

– Нет, – Оливия мотнула головой.

– Выстрелы, – проворчал Антонио.

– Да, мы слышали выстрелы, – кивнул Михаил. – Ваш человек был с оружием?

– Конечно. У него был автомат.

– Мы слышали три автоматные очереди.

Жаров и Вишневский переглянулись.

– Черт возьми, – тихо буркнул Никита.