Края Москвы, края родные

С 1826 по 1834 год Пушкин бывал в Москве ежегодно, а иногда и по два-три раза в году. В последний (шестнадцатый) раз он приехал в Москву 3 мая 1836 года. Приехал, полный творческих планов, увлеченный работой над «Историей Петра», чтобы заниматься в архиве, изучить материалы и документы, необходимые для его труда. В Москву привели его и многие дела, связанные с изданием «Современника», с поисками новых сотрудников, с привлечением в журнал свежих литературных сил. Времени не хватало. «В архивах я был, - писал Пушкин жене, - и принужден буду опять в них зарыться месяцев на шесть». Но этим планам не суждено было осуществиться; «История Петра», как и многие другие замыслы поэта, осталась незавершенной. 20 мая Пушкин уехал в Петербург, и не прошло и года, как Москва получила трагическое известие о гибели поэта. Сохранилось множество свидетельств той глубокой скорби, горечи, негодования, которые охватили самые широкие круги русского общества. Потрясена была и Москва. Вот несколько отрывков из писем друзей поэта, литераторов, представителей московской интеллигенции, написанных в начале февраля 1837 года, то есть в первые дни по получении горестной вести:

«Какое ужасное происшествие! Какая потеря для всей России! Воистину общественное бедствие!» (Д. Давыдов). «Мы лишились таланта первостепенного, может быть, еще не достигшего своего полного развития, который совершил бы непредвиденное… Не могу выразить, что я чувствую; знаю только, что я потрясен глубоко и со слезами, ропотом, недоумением беспрестанно себя спрашиваю: зачем это так, а не иначе?» (Е. Баратынский).

«Бедный Пушкин! Вот чем кончилось его поприще! Смерть Ленского в «Онегине» была пророчеством… Один истинный поэт был на Руси, и тот не совершил вполне своего призвания…» (В. Белинский).

«В Москве все так огорчены и поражены смертью Пушкина, что только и говорят об нем. О, это потеря общая, она не принадлежит исключительно нам, русским, это потеря для всего человечества… У нас в Москве пишут стихи о Пушкине, хотят их читать в обществе, хотели сделать торжественную панихиду по нем. У вас в Петербурге не все так понимают эту потерю». (В. Аксакова - дочь писателя С. Т. Аксакова). Письмо П. Вяземского из Петербурга с подробным описанием последних дней и похорон Пушкина расходилось по Москве во множестве копий. Сохранилось важное свидетельство об огромном интересе к нему среди самых разных слоев населения. Московский почтдиректор А. Я. Булгаков писал Вяземскому: «Ты желал гласности письму твоему, и желание твое сбывается с возрастающей всякий день прогрессией. Мне нет отбоя от требований… Что удивительно - это то, что не один образованный круг оказывает участие сие, но купцы, мелкий народ. Например, мои почтамтские: когда им было читать Пушкина, и им ли его хорошо понимать, работая с утра до вечера всякий день и не имея иного в голове, как цыфирь, и имена городов? Ну, нет!… Множество наших чиновников просит позволения списать письмо для себя: позволите ли? Быть так!» (11 февраля 1837 г.).

В сотнях списков расходились по Москве пронзительные, набатные стихи Лермонтова…

С тех пор прошло более столетия. Далеко вперед ушла Россия. Неузнаваемо изменились ее государственный строй, ее общественное устройство, ее просвещенность, культура, искусство. Неузнаваем и облик нашей древней столицы. Нет уже многих домов, знакомых Пушкину, иной вид имеют площади и бульвары, новые улицы и проспекты протянулись в местах, расположенных в пушкинское время далеко за пределами города. Но память о великом поэте бережно хранится москвичами. На сохранившихся зданиях, где бывал или жил Пушкин, установлены мемориальные доски; на месте дома, где родился поэт, стоит школа, носящая его имя; имя Пушкина присвоено и многим учреждениям столицы; у подножия памятника Пушкину - первого в России памятника поэту - круглый год лежат живые цветы. В 1958 году в Москве создан Государственный музей А. С. Пушкина. Среди его коллекций особое место занимают московские материалы. С некоторыми из них мы знакомим читателя в этом издании.

Е. МУЗА

Литография с оригинала А. Кадоля. 1825 г.

ВИД МОСКВЫ

… Перед ними

Уж белокаменной Москвы,

Как жар, крестами золотыми

Горят старинные главы.

Ах, братцы! как я был доволен,

Когда церквей и колоколен,

Садов, чертогов полукруг

Открылся предо мною вдруг!

Как часто в горестной разлуке,

В моей блуждающей судьбе,

Москва, я думал о тебе!

Москва… как много в этом звуке

Для сердца русского слилось!

Как много в нем отозвалось!

Пушкин. «Евгений Онегин», гл. VII.