Крайне аппетитный шотландец (ЛП)

Совершенно банально, но, найдя мужество, чтобы сдвинуться с места, я словно делала шаг с обрыва, не зная о том, что там найду. Но он не бросил меня, когда я была так заведена; нет, решительно обняв, он толкнул меня с того обрыва. Целуя и лаская — я так сильно возбудилась от его серебряного украшения — и, в считанные секунды, он прижал меня к столешнице, его рука скользнула под резинку моих трусиков. Словно мартовская кошка, я терлась об него. Я думала, что умру, когда он присел на корточки, скользя пальцами по моим бедрам. Дрожащая и обезумевшая от желания, я медленно выдохнула, когда он спустил простые белые хлопковые трусики вниз по моим ногам.

— Не голубые.

Несмотря на то, что его глаза находились на уровне моих бедер, в его словах явно была слышна улыбка, и когда его взгляд прошелся вверх по моему телу, я заметила вспышку озорства в его глазах.

Его мягкие губы раскрылись, подув теплым воздухом на мои влажные завитки, отчего огонь пронесся по моим венам, подобно лесному пожару по сухой траве. Я горела как никогда раньше. Боже, я жаждала его прикосновений снова, и когда он скользнул своими пальцами внутрь меня, мой прерывистый стон прозвучал, как что-то непристойное. Я ухватилась за край столешницы, внезапно испугавшись, что ноги перестали держать меня, пока его пальцы медленно работали надо мной, создавая возбуждающий ритм. Своей второй рукой он собрал подол моего платья гармошкой у меня на бедре.

Я находилась в свободном падении; реальность кухни ускользала прочь, пока мои бедра дергались, безумно и безрассудно.

— Ты такая мокрая. — Его голос был всего лишь шепотом, но все же мой разум резко вернул меня в настоящее, я напряглась. Это нормально? Никто, и под этим я имела в виду, что ни один из двух парней, чьи пальцы были знакомы именно с этой конкретной областью моего тела, никогда не упоминал ни о чем подобном.

— Что — Я прикусила губу, прежде чем снова попробовала сказать. — Я никогда. Я не —

Я втянула воздух, когда его пальцы выскользнули из меня.

— Ты никогда, что? — спросил он, отклоняясь назад, его рука все еще держала мое платье собранным. Я почувствовала, как пожала плечами в ответ, и ответила лишь тогда, когда стало ясно, что его пальцы не вернутся туда, куда бы мне хотелось.

— Я никогда не заходила дальше. Дальше этого.

— Ты никогда не занималась сексом раньше? — Он нахмурился. Был ли он смущен? Раздражен? Трудно было сказать.

— Ну, технически, нет. Но, я хочу этого. Сейчас. С-с тобой, я имею в виду. — И думаю, мы оба услышали смесь паники и отчаяния в тот момент.

Одним движением он вскочил на ноги, взяв меня за руку. Глаза защипало от слез, и все, о чем я могла думать, что он собирался выставить меня за дверь, и мои трусики все еще оставались на его кухне; а впереди мне предстоит возвращение домой в промокшем виде, с голой задницей и в слезах.

Затем он остановился в коридоре у двери, и его руки нашли мое лицо.

— Ты хочешь это сделать?

Я кивнула, его руки по-прежнему обхватывали мое лицо. Я чувствовала свой запах на его пальцах.

— Я тебя хочу, но мне нужно услышать, что ты уверена. Что ты хочешь этого. Что ты тоже хочешь меня.

Я тяжело сглотнула и снова кивнула.

— Да, пожалуйста.

Кровать не была заправлена, а на спинке стула висела одежда. Темно-синие предметы мягкой мебели и скрученный черный ковер. Дождь сильно барабанил по окну, когда он подвел меня к кровати, моя рука дрожала в его руке, пока он откидывал смятое одеяло и извинялся за беспорядок.

Присев на краешек матраса, я скинула свои балетки и чопорно положила руки на колени, наблюдая из-под ресниц, как Рори завел руку за спину и стянул с себя свою мокрую футболку. Это было такое мужское движение, хоть и простое, но очень эффективное с точки зрения моего либидо.

Его тело было накаченным и рельефным, и мое сердце бешено заколотилось, когда он подошел еще ближе, расстегивая пуговицу на своих джинсах.

— Снимай свое платье.

Было ли это неправильно чувствовать легкое возбуждение от его гортанного приказа, особенно, когда его глаза с такой жадностью наблюдали за мной?

Я стала расстегивать пуговицы своего легкого летнего платья, одновременно обдумывая оставлять ли укороченный топ, который я носила вместо лифчика. Храбрость поборола нелепость этих раздумий, хотя, с желанием прикрыться было тяжело бороться.

— Я хочу, чтобы ты дотронулась до меня. — Он подошел ближе, хриплый тон его голоса посылал мурашки по моей коже.