Крайне аппетитный шотландец (ЛП)

Я ненадолго замираю, затем, опираясь на одну руку, хватаюсь другой за футболку и стягиваю ее. Фин проводит руками по моей груди так, словно я только что подарил ей Рождество.

— И это тоже, — произносит она, дергая за ремень. — Поторопись, Рори.

— Сначала дамы.

Пару мгновений спустя мы вместе снимаем с нее леггинсы и спортивный лифчик, и в спешке я не могу точно сказать, мешают ли ее ноги или помогают стянуть с меня джинсы. Пряжка ремня звякает, когда они падают на пол, и я залезаю на кровать, нависая над Фин, и обхватываю ногами ее бедра. Внезапная вспышка удовольствия проносится по моим венам от вида ее наготы, от ее напряженных сосков, цвет которых такого же оттенка, как румянец, появившийся на ее груди от возбуждения.

— Только посмотри на себя. — Мои слова прерываются легкими поцелуями, Фин вздрагивает подо мной, и я изо всех сил пытаюсь не потерять контроль. Я провожу губами по ее челюсти — касаясь языком и посасывая. Ласкаю ее шею. — Как ты стала такой чертовски прекрасной?

Фин фыркает, ее печальный ответ едва слышен.

— Если бы только знал.

Ее тон привлекает мое внимание, при этом я не осознаю, что втягиваю между губами кожу на ее шее, пока мои зубы не сжимаются, и Фин стонет. Это полное дерьмо, но от ее ответа моя кровь закипает — он возвращает меня на кухню, когда я искал слова песни в телефоне.

— Не надо. — Я поднимаюсь на колени, широко раздвигая ее бедра и с силой сжимая их пальцами, достаточно, чтобы оставить отметины. — Просто, бл*дь, не смей. Если я говорю тебе комплимент, в ответ хочу получить лишь благодарность. Словами или действиями — мне без разницы.

Я рассержен, возбужден и растерян. Мои пальцы сжимаются сильнее, пока я смотрю вниз на полоску розовой, набухшей плоти. Зрелище настолько соблазнительное, что я опускаю на нее ладонь, слегка вращая запястьем. Мой взгляд поднимается вверх по ее телу, ожидая увидеть признаки шока или гнева.

Но чего я не ожидал, так это потемневших от возбуждения глаз.

Чего не предполагал, так это того, что ее тело качнется навстречу моей руке.

Чего не мог себе вообразить, так это дразнящих звуков ее учащенного дыхания.

— Так-то лучше. — Я скольжу ладонью вниз, проводя двумя пальцами по ее скользким губкам. — Именно этого я и хочу, — хрипло добавляю я, вводя их внутрь до самых костяшек и сгибая.

Фин реагирует на мои действия так, словно ее ударило током; и это возбуждает. Ее всхлипы превращаются в страстные стоны. Она выглядит великолепно, когда поднимает руки к подушке по обе стороны от своей головы, она так отличается от вчерашней сердитой Фин или нерешительной, какой была раньше.

И положение ее рук? Любой стоящий мужчина знает, что это значит.

Она хочет, чтобы ее связали, но не может заставить себя сказать об этом.

Не двигая пальцами, я наклоняюсь над ней и велю Фин вытянуть руки над головой.

— Тебе ведь это нравится, крошка? — хрипло спрашиваю я.

Когда я обхватываю ее запястья свободной рукой, мне не нужно слышать ее утвердительный стон, так как ее внутренние мышцы крепко сжимают мои пальцы, пока я провожу языком по ее шее. Лаская. Посасывая. Оставляя отметины.

— Тебя раньше когда-нибудь связывали?

— Было дело, — неуверенно шепчет она.

Мне становится не по себе, а ее тело замирает от моего ледяного тона.

— С ним?

Черт. Черт. Черт.

Я прижимаюсь лбом к ее плечу и делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, осмыслить свою реакцию. Осознать, что я чувствую. Понять, какого хрена я об этом спросил. Примерно в это же время до меня доходит, что мои пальцы, все еще находящиеся в ней, тоже перестали двигаться.

— Т-только однажды. Это было всего один раз. — Ее слова, хотя и должны были успокоить, вызывают другие вопросы.

— Один раз?

— Мы... его не интересовало подобное.

Что за долбанный неудачник. Трофеи принадлежат победителю, приятель.

— Чего еще он не делал? — я пытаюсь сдержать усмешку, едва касаясь ее рта и подбородка губами, не позволяя ей приблизиться ко мне. И вместо того, чтобы продолжить ласки пальцами, я прижимаю большой палец к клитору. — Не шлепал тебя? — поддразнивая, обвожу его. — Не связывал тебя. Что за слабак?

Кстати, это был риторический вопрос.

— Рори.

Мое имя больше похоже на вздох, который я хочу поймать губами. Который жажду ухватить. Я чуть сильнее прижимаю палец к клитору, ее грудь трется о мою, ее соски — твердые, сладкие вершинки. У меня так много идей, к чему все это могло бы привести, но ощущение ее извивающегося подо мной тела означает, что я не особо слежу за словами, слетающими с моего языка. Не думаю, что был когда-либо таким возбужденным, как сейчас.

— Да ладно, крошка. Чего еще он не делал? Расскажи мне.

— О-он никогда не ласкал меня так, как ты. Языком с пирсингом.

Языком с пирсингом? У меня когда-то был пирсинг; штанга на языке. Не то, чтобы Фин об этом знала; это была чисто подростковая глупость. Сбитый с толку. Чертовски возбужденный. Ничего не понимающий. Мозг в отключке. Все это и многое другое отвлекает мое внимание. Если я не овладею ею в ближайшее время, то слечу с катушек и перегрызу столбик кровати, мать твою.