Крайняя необходимость

— Ясно. Значит, говорите, странный мэр? Это точно, — горько сказал Терехин. — Слышали такое выражение: когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже.

— Разве у вас что-то разладилось на работе? — участливо спросил Гордеев.

— Я говорю о вашем следствии.

— Вы меня с кем-то путаете. Я не следователь, я адвокат.

— Да бросьте, вы все одним миром мазаны. Знаю я вас… Был у меня один адвокат… Он так, помню, говорил: если факты не подтверждают нашу гипотезу, надо… от них надо избавиться. Вы тоже так работаете?

Гордеев молча пожал плечами: каждому, мол, свое: кесарю — кесарево, слесарю — слесарево.

— Вообще-то олени к нам иногда все же забредают. Но это между нами, эксклюзивная охотничья информация.

— Понятно. Мне нужно с вами поговорить. Сможете уделить время?

— Конечно да, какие могут быть сомнения, — удивился Терехин. — Давайте знаете что сделаем… Давайте поедем поужинаем. Здесь у нас есть хорошее местечко. Хозяин — мой должник, накормит бесплатно.

Гордеев подумал: надо же, не стесняется говорить.

— А чем вас здесь не устраивает? — Гордеев кивнул на тарелку. — Вы гурман?

— Не в этом дело, — признался Терехин. — Осточертела уже эта природа — во как!

Адвокат пожал плечами. Поужинаем так поужинаем.

Они сели в гордеевскую машину…

На рекламном щите при въезде в город был изображен футбольный судья с выпученными глазами и со свистком, и еще там была надпись: «Играй по своим правилам». «Хорошенькое дело, — подумал Гордеев, — что-то я раньше этого не замечал, веселые у нас тут порядочки! Играй, значит, по своим правилам. Например, мячик руками хватай, вратаря в ворота вместе с ним заталкивай. Странный щит…»

Через четверть часа на перекрестке, где большинство транспорта сворачивало к знаменитому магазину «Икеа», им пришлось долго стоять.

— В среднем за свою жизнь человек проводит у светофоров двенадцать дней, — сказал Гордеев, чтобы сказать хоть что-нибудь. — А тот, кто постоянно за рулем, — в несколько раз больше.

— Откуда вы знаете такие страшные вещи?! — ужаснулся Терехин.

— По радио сегодня слышал.

— А, это, наверно, местные пустобрехи сочиняют… Хотя кто знает, может, так и есть.

— Ну где ваш кабачок?

— За городом.

— Издеваетесь?! Мы же оттуда приехали!

— С другой стороны, — лаконично объяснил Терехин.

Гордеев заметил, что мэр время от времени поглядывает в зеркало бокового обзора.

— Думаете, я вас похитил, и высматриваете сообщников? — не удержался адвокат. Он вспомнил Щукина и невольно заулыбался.

Через пятнадцать минут они выехали из пригорода на унылую, пустынную равнину. Потянулись широкие бурые поля, канавы, заросшие выгоревшей травой. Однообразие нарушали лишь редкие деревья и телеграфные столбы.

— Замечательная у нас природа, — проворчал Гордеев. — Где вы тут охотитесь, я вообще не понимаю.

— Подождите немного — и жизнь наладится, — пообещал Терехин.

И оказался прав. Жизнь уже налаживалась.

«Если факты не подтверждают гипотезу, от них надо избавиться». Эту фразу Гордеев слышал второй раз в жизни. Первый раз ее как анекдот рассказывал известный московский адвокат Рудольф Сладкий.

— Охота — это спорт для мужчин. По воскресеньям, если есть возможность, я всегда приезжаю сюда.

— С компанией?

— Что вы, разумеется, один. Рано поутру укладываю вещи в машину, на груди у меня фляжка с коньяком. — Терехин подмигнул. — Грешен, люблю отхлебнуть в лесу. И выезжаю из города. Красота, вы себе не представляете! Даже в городском парке в такую рань еще никого нет, лежит густой туман, ни кладбища, ни заводов не видно, солнце над леском еще совсем белое…

— Вы поэт, — без тени иронии заметил Гордеев.

— А то! Попискивание куропаток различит только ухо охотника, впрочем, пищат одни птенцы, уж я-то найду ту лощину, где они спрятались. Тихонько, с приглушенным мотором, подъеду поближе, а потом — резко жму на газ. — Рассказывая, он с силой ударил в ножку стола. — Рывок — гоню машину вниз, в лощину, моя тачка и не такое выдержит!.. — Терехин, кажется, вошел в раж. — Некогда деликатничать, мчусь на скорости зигзагами, птенцы от этого теряют ориентир, некоторые, взлетая, бьются о капот, те, что разбились всмятку, считай, пропали, а других, которые еще дергаются, я тут же подбираю и — раз-два! — одним ударом отрубаю им головы…

Гордеев смотрел на него с изумлением. Еще один псих на его адвокатском пути. И он же — мэр города. Кошмар. Или просто мастерски голову морочит? Малышкина надо было с собой взять…

— И это вы называете охотой?

— Охота — она разная, — объяснил Терехин.

Гордеев с неудовольствием подумал, что «меценат» Щукин понравился ему гораздо больше.

9

За дальним столиком сидели два совершенно пьяных мужика. Точнее, один из них практически лежал на столе, а второй время от времени пытался встать.

Ну и местечко, ужаснулся Гордеев. Куда он меня притащил?!

Других посетителей, впрочем, не было, и в остальном все смотрелось более-менее пристойно.

— Значит, вы собираетесь защищать этого врача-убийцу, — задумчиво сказал Терехин. — Вам не кажется, что это аморально?