Крайние меры

Наши, отечественные строители – от каменщика высшей категории до последнего подсобника! – гастарбайтеров ненавидят всей душой. Их вполне можно понять, и не надо торопиться осуждать людей за такие чувства.

Здесь ситуация напоминает ту, что складывается с так называемыми "лицами кавказской национальности". Ведь почему в глазах обывателя любой кавказец – это враг? Примитивная бытовая ксенофобия? Да, и это тоже. Но не только и не столько! Беда в том, что мы имеем дело – на том самом бытовом уровне! – отнюдь не с цветом нации. К нам попадают все больше всевозможные психопаты, жулики всех мастей, наркоманы, грабители и убийцы по призванию и прочая законченная сволочь. Вот и с гастарбайтерами сходное положение складывается, да плюс еще конкуренция, демпинговый удар на рынке строительных специальностей по нашим русским мастеровым… Чего ж еще ожидать?

А кто-то бессовестный и хитрый наваривает на этом непотребстве колоссальные бабки!

"Вот этому "кому-то", – продолжал рассуждать Степан Владимирович, – наш холдинг, наша несбывшаяся «мамка» – МАМСФ застряла бы неизвлекаемой костью в горле. Как это, в боевом гимне чилийских патриотов времен президента Альенде? "Пока мы едины – мы непобедимы!" Именно что… Мы бы создали подобие профсоюза строительных рабочих Чикаго тридцатых годов прошлого века. Только лучше. И без мафиозного оттенка. Хрен бы вот получилось – сбивать цены на подряды. Хрен бы вот кто выставил на рынок бригаду залетных штрейкбрехеров, а рискнул бы на такое – горько бы пожалел. Без штанов остался бы. Сколько сил, нервов, сколько души я вложил в эту идею! Сколько, в конце концов, денег ушло на взятки… Хорошо сказал полковник вчера про госструктуры и ржавый бюрократический аппарат. Только ведь и мы не лыком шиты! На любую ржавчину найдется своя смазка".

Прав был Степан Владимирович. Иногда в единоборстве с чиновничьими структурами выгодно поступать предельно просто и наивно, безо всяких хитрых финтов. Определенная доля разумной наглости – бывает и такая! – зачастую куда полезнее в одурачивании бюрократии, чем любые официальные бумажки в кармане. Тут другие бумажки нужны. Разного достоинства, и, желательно, с портретом одного из американских президентов.

Так ведь все было, что называется, "на мази" и подмазано! Последние штришки оставались, после нанесения которых холдинг был бы зарегистрирован, а тогда… Попробуй, справься с нами! Но тут – как заколодило. И понеслось…

Так кто же? Кого просчитал покойный Леонид Рашевский? Кто срежиссировал кровавую драму?

"Кончай играть в прятки с самим собой, – зло подумал Степан Владимирович. – "С.Х."? Да, господин полковник, говорят мне эти две буквы, очень много чего говорят. Только вот верить не хочется! Неужели я оказался таким наивным дурачком, козленочком, предназначенным на заклание? Да ладно бы я один!"

Ему мучительно, до дрожи в руках, захотелось закурить. Но с тех пор, как три года назад от рака легких умерла его жена, Белоед дал себе зарок: ни одной сигареты! Валюша по две пачки в день высаживала, может быть, это ее и сгубило. Не было в доме сигарет, а то бы он зарок нарушил.

"Грош цена запоздалым прозрениям, – с тоской говорил себе Степан Владимирович. – Ничего, кроме едкой, как щелочь, горечи они не приносят. Пора действовать. Ни Валеру, ни журналиста я им не прощу. А пуще того, не прощу, что угробили дело всей моей жизни. Но – побоку эмоции. Сперва… Я хочу, я должен проверить все сам. Не передоверяя этого никому, старший он там оперуполномоченный или еще какой. Хоть верховный, хоть генеральный! Это – мое и только мое дело. Вендетта? Что ж… Пусть будет вендетта. Если я и козленочек, то с острыми рожками. Как бы кое-кому не пришлось в этом убедиться!"

Белоеду не надо было напрягать память. Все детали диалога, состоявшегося два с небольшим года назад, ничуть не потускнели, но теперь, после всего случившегося, приобрели новые, зловещие краски. Как тогда разговор сложился? А вот как…

– Теперь подпишем это, как его… соглашение о сотрудничестве.

– О намерениях, – небрежно поправил своего собеседника Белоед. – О сотрудничестве в другом месте подписывают. Вместе с обязательством о неразглашении. Ничего я тебе не подпишу. Слишком хорошо тебя знаю.

– Да ну? Какие, однако, познания… – В словах человека, сидящего напротив, послышалась злобная нотка. – Хорошо, кредит я тебе дам безо всяких официальных юридических гарантий. Наличкой, не учтенной у налоговиков, к тому же беспроцентный кредит, который ты, Степан, больше не получишь нигде и никогда. Ассоциация, говоришь? Ну-ну… Но все стройматериалы ты и твои партнеры станете покупать только у меня. Мало того. Мне нужны гарантии неофициальные, и поэтому ты возьмешь к себе в "Русский зодчий" моего человека. И не просто возьмешь, а своим заместителем. Устраивает? Если нет, то считай, что нашего разговора не было. Приснилось обоим.

– Ты что же, не веришь мне? Или в меня? В то, что я вытащу этот воз, создам и зарегистрирую холдинг, верну тебе деньги? – Белоед усмехнулся. – Мы с тобой со студенческой скамьи знакомы.