Крайние меры

Находясь в библиотеке, Питтман не обнаружил никаких признаков системы сигнализации. «По крайней мере, хоть об этом можно не беспокоиться», — думал Питтман, вынимая отмычки из рукоятки своего знаменитого ножа.

Скрежет металла заставил его поморщиться. Он был настолько резким, что вполне мог привлечь внимание. И все-таки Питтман продолжал освобождать одну защелку за другой, не ослабляя давления на цилиндр. Наконец цилиндр начал вращаться. Язычок замка освободился, и Питтман осторожно повернул ручку двери, опасаясь, что в помещении кто-нибудь есть. Он вытащил пистолет и, держа его здоровой рукой, просунул в щель, а забинтованной готов был в любой момент захлопнуть дверь.

Питтман прислушался. Шум, произведенный взломом, не вызвал тревоги. Все было тихо. Затаив дыхание, Питтман вглядывался во мрак. Прошла минута. И если совсем недавно он дрожал от холода, то теперь обливался потом. Заперев наконец за собой дверь, он нащупал ведущие наверх ступени, бесшумно поднялся на второй этаж, снова прислушался и подошел к архиву. За матовым стеклом виден был лунный свет, проникающий в хранилище. Питтмана нисколько не удивило, что дверь заперта.

Он быстро открыл замок, вошел внутрь и пригнулся, выжидая. Будь бандиты где-то здесь, они давно напали бы на него. И, досчитав до тридцати, Питтман решил рискнуть. Он запер дверь на замок, пересек комнату и опустил шторы. Потом встал между центральными полками и включил фонарик, направив хилый лучик на пол, чтобы из окон не было видно света. Лишь приняв все эти меры предосторожности, Питтман подошел к полкам с ежегодниками, которые он и Джилл изучали сегодня около полудня.

К немалому его удивлению, полки оказались пусты. Все ежегодники с 1929 по 1936 год исчезли. В надежде, что журналы на столе, за которым они с Джилл работали днем, Питтман обернулся, но тонкий лучик фонаря скользнул по гладкой поверхности стола. Ежегодников там не было. По-видимому, их унес Беннет.

«Господи, что же теперь?» — подумал Питтман.

По-прежнему истекая потом, он тяжело опустился на пол и прислонился спиной к полкам.

"Просмотри другие ежегодники, — сказал он себе. — Проверь 1937 год.

Но зачем? Какой смысл? К тому времени все «Большие советники» уже окончили школу.

А есть ли у тебя иные варианты?

Может быть, стоит просмотреть и другие документы?"

Днем, когда они с Джилл осматривали хранилище, их внимание привлекли школьные ежегодники. Тогда Питтман не обратил особого внимания на перевязанные пачки и коробки. На многих из них было напечатано: «РЕЗ.ПО СЕМ.». За надписью следовали цифры — «51 — 52», «52 — 53», «53 — 54» и так далее. Нехватка времени днем помешала ему исследовать содержимое коробок. Теперь же, не имея выбора, он поднялся на ноги, включил фонарик и направился к полкам.

В первой взятой наугад коробке лежали аккуратно уложенные коробочки с катушками микрофильмов. До Питтмана дошло, что аббревиатура «РЕЗ.ПО СЕМ.» означает «результаты по семестрам», а цифры указывают на весеннюю и осеннюю сессии каждого учебного года. Например, осень 1949 — весна 1950 года. Следующий учебный год начинался осенью 1950-го и продолжался до весны 1951-го. Поэтому цифры повторялись, перекрывая одна другую. Со временем места для хранения документов не стало хватать (не говоря об угрозе пожара), и бумажные листы были перенесены на пленку, что оказалось весьма удобно для школы и удручающе неблагоприятно для Питтмана.

Итак, что же делать? Может быть, украсть пленки за весь период обучения «Больших советников»? Но он все равно не сможет прочесть их.

Катушки можно принести в библиотеку, где есть прибор для чтения микрофильмов.

А что, если в них имеется очень важная информация. Нет, он не может уйти, пока...

Но если есть микрофильмы, значит...

Питтман припомнил, что в прошлое свое посещение заметил на столе справа от двери громоздкий предмет, прикрытый чехлом. Форма предмета говорила сама за себя. Питтман подошел к столу, снял чехол и обнаружил под ним, как и надеялся, прибор для просмотра микрофильмов. Но, едва нажав на кнопку выключателя, пришел в ужас от гудения вентилятора охлаждения и от матового сияния экрана.

Преодолевая страх, Питтман вернулся к коробкам, проверил надписи и рассортировал коробки с микрофильмами, обнаружив вскоре одну за 1931 — 1932 годы. Он прикрепил пленку к бобине машины, протиснул ее под увеличительной линзой и принялся изучать изображение на экране.

Перед ним оказался список учеников и их окончательные оценки по курсу «Древней истории (1)». Имена «Больших советников» в списке не значились. Он прокрутил пленку дальше, опустив оценку индивидуальных успехов учащихся, остановился на «Классической литературе (1)» и вновь, к своему величайшему разочарованию, обнаружил, что «Большие советники» не слушали этот курс.

«Если продолжать в таком темпе, то один ролик займет несколько часов. Должен быть более эффективный способ».