Крах 1941 – репрессии ни при чем! «Обезглавил» ли Сталин Красную Армию?

Тактическая выучка. Выступление К.Е. Ворошилова 29 ноября 1938 г. указывает на безусловно слабую тактическую выучку тогдашнего одиночного бойца-пехотинца: «Войска все еще не научены должным образом владеть лопатой, пользоваться местностью [т. е. применяться к ней. – А.С.], маскироваться. […] Мы не умеем по-прежнему вести ближнего боя». Правда, из дальнейших слов наркома можно заключить, что, по крайней мере, часть этих оценок была навеяна его личными впечатлениями от сентябрьских маневров МВО⁹⁵, однако выступления ряда командующих войсками и членов военных советов округов подтверждают, что тактическая выучка одиночного бойца пехоты была тогда слаба во всей Красной Армии. Так, окапываться плохо умели пехотинцы не только МВО, но и КалВО, и ЗакВО (а возможно, и ЛВО, где «работа лопатой» «получила свое место главным образом» только после выхода приказа наркома обороны № 0165 от 27 августа 1938 г.⁹⁶). Ближний бой был плохо отработан не только в МВО, но и в БОВО (где его подменяла простая беготня толпой – «вали валом, потом разберем»⁹⁷), и в ЛВО (где рядовой пехотинец еще и не был приучен наблюдать за полем боя); плохая маскировка была характерна и для пехоты БОВО. (Правда, по словам комвойсками этого последнего М.П. Ковалева, общая тактическая выучка бойца-пехотинца была там все же удовлетворительной, но подозрительно, что о неумении маскироваться Ковалев умолчал; об этом изъяне доложил лишь член Военного совета БОВО дивизионный комиссар И.В. Рогов…) В КОВО о слабости выучки бойца пехоты говорило отмеченное С.К. Тимошенко плохое умение действовать в разведке, дозоре, сторожевом и походном охранении – словом, везде, где от бойца требовалось проявлять инициативу и самостоятельность…

Слабой приходится признать и тактическую выучку тогдашних подразделений пехоты РККА. Об этом говорит уже то, что они все еще не умели добиться слаженного «взаимодействия огня и движения» в ходе пехотной атаки. «До сих пор у нас огонь сам по себе, а движение само по себе, причем огонь ведется так, что поражает своих людей»⁹⁸, – подытожил 29 ноября К.Е. Ворошилов; этот изъян в выучке своей пехоты признал даже комвойсками БОВО М.П. Ковалев, явно не настроенный на то, чтобы быть «абсолютно честным, правдивым и, безусловно, откровенным в своем выступлении»… А в «особом» же Киевском округе подразделения даже не были хоть мало-мальски сколочены: боевые порядки пехоты КОВО образца осени 1938 г. «отличались скученностью»!⁹⁹

Но о том, что «маскировка и лопата во время наступления нередко применяется слабо», а «применение к местности боевых порядков не всегда удовлетворительно» – обо всем этом начальник Генштаба РККА А.И. Егоров докладывал Военному совету еще 8 декабря 1935 г.!¹⁰⁰ Вновь подчеркнем, что оценки этого доклада были явно сглаженными, и слова «нередко» и «не всегда» Александру Ильичу, вероятно, следовало бы опустить… Из 12 стрелковых дивизий УВО/КВО, БВО и ОКДВА, сведениями о тактической выучке пехоты которых в 1935 г. мы располагаем (12-й, 21-й, 27-й, 29-й, 34-й, 37-й, 40-й, 43-й, 44-й, 51-й, 96-й и 3-й колхозной), плохая маскировка была прямо зафиксирована в 9, а в 6 проверяющие отметили слабое применение к местности… В «дорепрессионном» же 1936-м из 5 стрелковых дивизий передового БВО, чью тактическую выучку освещают источники (2-й, 33-й, 37-й, 48-й и 81-й), неумение бойцов маскироваться было отмечено в 3, слабые навыки применения к местности – в 4, пренебрежение самоокапыванием – в 3; из 7 таких же дивизий ОКДВА (12-й, 59-й, 66-й, 69-й, 92-й, 104-й и 105-й) – соответственно в 4, 2 и 2 (в действительности, видимо, в бо́льшем числе: судя по признаниям годового отчета самой ОКДВА от 30 сентября 1936 г., в материалах проверок семи дальневосточных дивизий были перечислены не все недостатки этих соединений). В передовом КВО (как доложило 5 мая 1936 г. Москве политуправление самого этого округа) «достаточной маскировки» бойца на поле боя еще весной 36-го не могли добиться нигде…¹⁰¹