Крах

– А откуда фамилия Бруун?

– Это девичья фамилия моей матери, – сказал Эрьян. – Ее отец был полицейским. Комиссар криминального отдела Эрик Бруун. Я взял его фамилию, когда вернулся в Швецию.

– Вернулся один?

Эрьян поморгал. Он словно проваливался в дыру во времени, прощупывая почву под собой. Вероятно, конечным пунктом была та самая ночь на пляже.

– Меня отправили домой, – сказал он.

– Отправили?

– Я рано откололся от семьи. Уже лет с десяти я знал, что так будет. Когда я стану другим. Меня переполняла ненависть… к семье… Я рано попробовал наркотики, связался с дурной компанией в Уилмингтоне: кражи, драки, чего там только не случалось – это был лишь вопрос времени, когда я кого-нибудь прикончу. Когда мне исполнилось шестнадцать, дедушка, мамин отец, решил сделать из меня человека. Он приехал в Штаты и забрал меня. Захотел сделать из меня полицейского. Так я оказался по другую сторону.

– А остальная семья осталась на стороне криминала? – спросила Блум.

– Ну, это слишком сильно сказано. Я перестал общаться с семьей, не знал, что у них происходит. В основном потому, что слишком часто менял сторону, свою личность. До той ночи в девяносто пятом году я был папиным сыночком, потом стал умным и злым, потом членом банды, а затем полицейским. И только тогда, кажется, обрел себя.

– Что произошло той ночью, Эрьян? – спросила Блум.

Эрьян отвернулся.

– Боль была подобна аду на Земле, – произнес он в стену усталым и безразличным голосом.

– Вы должны открыться нам, Эрьян. Что случилось той ночью? Вы были на пляже? Там, где из воды выступали камни, а на другом берегу виднелся лесок?

– Неплохое описание, – фыркнул Эрьян. – Плюс четыре пластиковых стула и столько же повязок на глаза.

– Там что-то установили? Какие-то… инструменты?

Эрьян посмотрел на них совершенно ясным, открытым, почти безумным взглядом. Бергер взглянул на Блум, она решила приближаться более осторожно, чтобы не потерять Эрьяна.

Однако тот заговорил сам:

– Не знаю, что именно совершило переворот в моей душе, сама операция или предательство.

– Предательство отца?

– Предательство обоих. Самое страшное, какое только может быть.

– А операция?

Глаза Эрьяна напоминали два хрустальных шара. Круглые, полные призраков из прошлого, переплетающихся между собой. Он сам словно попал в другое время и теперь стоял на пляже. Только сейчас, наконец, понимая.

Он сам осознавал, что вот-вот взорвется изнутри. Он закрыл глаза, чтобы не разорвало душу.

– Не могу, – прошептал он. – Эта сцена преследует меня. Я вижу ее перед собой каждый день. Пляж… Взгляд моего брата, ненависть… Дайте мне немного времени. Поговорим о чем-нибудь другом.

Блум раздраженно поморщилась, но Эрьян этого не заметил. Бергер неохотно кивнул.

– Тогда перейдем к убийцам, – сказал Бергер. – К тем, кто убил вашего брата, кто охотится за всеми вами. Запущена целая убивающая машина – вы же полицейский, Эрьян, вы понимаете, как быстро все может развиваться, когда в игру вступают такие силы. Они невероятно эффективны. Вы знаете, кто они?

– Они хотели выкупить папину компанию, – произнес Эрьян, совершенно опустошенный. – Но я понятия не имел, какие это повлечет за собой последствия.

– Но вы по крайней мере знали, что ваш отец убит? – спросила Блум. – Вы как полицейский понимали, что жертва на Фэрингсё – ваш папа?

– В НОУ это дело рассматривали особняком. Конни Ландин не подпускал меня к нему. Под конец я начал догадываться, что некая связь существует. Но не могу сказать, что много знал.

– Но вы ведь общались с родителями? Мама наверняка сообщила вам, что отец исчез?

– Думаю, все мы, братья, старались с ними не контактировать. Мы никогда не были образцовой семьей, где все любят друг друга.

– А у меня сложилось впечатление, что вы держались вместе…

– Внешнее впечатление обманчиво, – фыркнул Эрьян.

– Вы связались с преступной бандой, – сказал Бергер. – А остальные?

– В свое время все работали на отцовскую фирму, – ответил Эрьян. – Но были разные периоды: Джо, кажется, в поисках духовного пути оказался в Аризоне. Фред рванул на Аляску, занялся рыболовным промыслом. Майк стал системным администратором, поселился в Нью-Йорке и подсел на наркотики. Счастливая семья.

Бергер внимательно смотрел на него. Эрьян не станет сейчас углубляться в нужную им тему. Им придется набраться терпения и дать ему время.

– Вы хотите сделать вид, будто ничего не знали о серии убийств? – спросил Бергер. – Не знали об убитых замороженных молодых людях, об убийствах топором, которые должны были расследовать и по поручению Конни Ландина записать в жертвы наркомана?

– Моей задачей было следить за Конни Ландином, на этом все.

– Но вы знали, что убийца – ваш брат. Который из них?

– Я правда не знал. И до сих пор не уверен. Но я начал узнавать убитых топором. Стефана Лундберга – нет. Рютгера Брэннлида? Уже что-то отдаленно знакомое. Но Руфус Лагергрунд в этом ателье – да, определенно. Моему отцу ассистировала бывшая команда членов «Hells Angels». Минус Конни Ландин.

– То есть Конни Ландин действительно состоял в «Hells Angels»?