Крах атамана

Женщина отшатнулась, а бандит захохотал, удерживая на прицеле рванувшегося было к жене обходчика:

– Стой, дядя, где стоишь, не балуй! Дернешься – дырок в тебе с Бориской навертим – чисто в решето превратим! У-у, буржуи недобитые! Тряси мошной, падла!

– Отпусти жену, скотина! – с ненавистью выдохнул Лосицкий.

– Щас, тока пощупаю курочку! – продолжал скалиться бандит. – Где, Маруся, яички золотые? Чо обомлела-то?

– У нас нет таких денег, – сказал Лосицкий, четко разделяя слова.

– Ой ли, дядя! – ухмыльнулся низкорослый «солдатик», покачивая стволом револьвера перед лицом обходчика. – Давай, гони ржавье! Самолично и добровольно выдашь – разойдемся по любви. Хы-хы-хы! А то еще больше нашарим и уж тады разозлимся!

– Иди, шарь! – выкрикнул Лосицкий. – Буржуя нашел! Ты на руки мои погляди мазутные!

– Никшни, тварь паровозная! – гаркнул высокий. – Бориска, а ну-ка, давай их в подполье вместе с пацанвой!

«Солдатик» отшвырнул носком ботинка домотканый половик, нагнувшись, дернул железное кольцо, открывая черный квадрат подполья, откуда пахнуло замшелым и сырым.

– Ныряйте, по очереди!

Он рванул занавеску на дверях в комнатку.

– Геть сюда, сопливые! Кому сказал!

Дети подняли рев. Оттолкнув налетчика, Сабина Ильинична кинулась к ним.

– Стой, лярва! – оба налетчика устремились за ней.

Тут Лосицкий бросился на низкорослого, но высокий опередил, ударил обходчика ногой под колено, сбивая с ног. Со злобным остервенением – раз и еще, еще – пнул упавшего в бок.

Женщина страшно заголосила, ей вторили дети, которых тащил к черной дыре подполья, вырывая из материнских рук, матерясь и тыкая револьвером, низкорослый в шинели.

Вбежали, размахивая обрезом и короткой кавалерийской винтовкой, еще двое грабителей. Те, которых окликали Михой и Долгарем. Втроём столкнули женщину с ребятишками в подполье, следом швырнули хозяина, гулко захлопнули крышку.

Лосицкие слышали, как бандиты топали по квартире, переворачивали немудреную мебель. С грохотом летела посуда, трещала материя.

Внезапно крышка поднялась.

– Слышь, ты, сверчок запечный, вылазь! – приказал Лосицкому вспотевший в своем овчинном френче бандит.

Лосицкий медленно поднялся по скрипучим деревянным перекладинам.

– Дядя, отдай по-хорошему деньги, – с жуткой ласковостью в голосе попросил «Яха». – Жить-то тебе, вошь мазутная, хотца, а? В лоскуты резать буду…

– Оп-па-па! Есть! – заорал, тряся небольшим свертком, Долгарь, вывернувший на пол в спаленке вещи из окованного железными полосками сундучка. Троица, обступившая Лосицкого, тут же подалась в комнатушку.

Путевой обходчик вскочил на ноги и с размаху бросился, пригнув голову, к окну. Звон стекла слился с грохотом револьверного выстрела!

Лосицкий словно споткнулся у невысокого подоконника и медленно завалился набок, сбив растопыренными руками горшок с геранью и обливной кувшинчик, ноги неестественно загнулись, вздрагивая. Казалось, что убитый сейчас побежит по беленой стене.

Скуластый «солдатик», держа вверх стволом дымящийся револьвер, подскочил к телу, остервенело пнул ботинком, выматерился и еще трижды выстрелил Лосицкому в лицо. Кривясь, обернулся к застывшим у дверей в комнатку подельникам, переложил револьвер в левую руку, яростно вытер потную ладонь правой о шинельную полу.

– Ну, чо там?

– Зазря наводка, – буркнул Долгарь, повернулся к высокому во френче. – Надо, Яха, ноги уносить. Заберем тряпье, самовар вон, да и чо тут еще возьмешь! Хорошо еще у этого пузатого торговца серебришком разжились.

– Давай, подгоняй телегу, поедем, – кивнул «Яха» – Яков Верхоленцев, в чьей «ячейке», по Костиному приказу, орудовали теперь Бориска Багров, Мишка Долгарев и Мишка Жеребцов.

– А можа, и этих прибрать? – кивнул в сторону крышки подполья Бориска.

– А чо оне тебе? Энтот сам выпросил. Не дергался кабы… Ты че, Бориска, думашь? Боишься ли чо ли, как свидетелёв?

– Ничево я не боюсь! – задергал левой щекой Бориска.

– Вот и оставь жидовку с бесенятами, не бери лишний грех на душу. Думашь, мы вот так вечно будем гоп-стопить? Эх-ма, Бориска, наступит и наш черед…

– Не вой беременной коровой! – злобно оборвал Яшку Багров. – Че мы тут присохли?! Валим отселя или чаи гонять будем?

– Чаи не «чуринская» – много не заглотишь! – заржал толстощекий Жеребцов и, проворно сдернув с низенькой табуретки самовар, опрокинул его набок. Горячая вода потекла по половицам, в луже зашипели, поднимая белый пар, вывалившиеся угли. Верхоленцев сорвал с крючка перелицованное драповое женское пальто с вытертым цигейковым воротником…

4

Главной поживой оказались 150 рублей серебром, которые грабители отобрали у Брозовского. Достались бандитам ещё носильные вещи из сундучка, стоявшего в возке Брозовского. Но со слов его рабочего Клюкина и служащего Блынского, принадлежал сундучок другому работнику торговца – некому Ланскому, попросившему привезти ему вещи с оказией.

Устроил налетчиков и сам возок торговца. В нем грабители и укатили, напоследок, как показал Кондратий Давидович Жулевич, обязав его стеречь Брозовского и его попутчиков в подполье, пока они, бандиты, не уедут от полуказармы с глаз.