Крах Белой мечты в Синьцзяне: воспоминания сотника В. Н. Ефремова и книга В. А. Гольцева «Кульджинский эндшпиль полковника Сидорова»

В начале июля отряд (конвой) Сидорова вышел в количестве 12 казаков из Зайсана. Переночевав в пограничном ауле Майкапчагай, отряд перешел границу и взял направление на китайский город Кобдо, путь к которому знали почти все казаки отряда. Двигаясь по выгоревшей под солнцем степи, применяя меры маскировки, разведки и боевого охранения, отряд без потерь 12 июля 1912 года прибыл в консульство, пройдя за пять суток 400 верст. Сидоров и его казаки были временно приписаны консулом Кузминским к штату консульства, и Сидоров возвратился в Россию только накануне Первой мировой войны.

Описание города Кобдо нам оставил знаменитый русский путешественник, разведчик и генерал М.В Певцов. В «Путевых очерках Джунгарии» он пишет, что по своей чистоте город составляет редкое исключение между китайскими городами, обыкновенно грязными и зловонными в летнее время. По главной улице, имеющей около полуверсты длины и 25 саженей ширины, тянется аллея высоких тенистых тополей. В городе 60 домов из необожженного кирпича, 1000 человек жителей (1878 г.). Против концов главных улиц – две цитадели. В одной из них располагаются органы управления и гарнизон (400 солдат). Консульство располагалось в этой крепости[19]. Но постоянные обстрелы и штурмы города то монголами, то китайцами вынуждали консульство выезжать за его пределы на расстоянии до 40 километров. Полевые условия, конечно затрудняли охрану консульства.

Сведений о боевых делах Сидорова во время монгольской командировки нет, но безусловно в отдельных стычках с китайцами он участвовал и дело свое делал добросовестно. Например, в начале августа 1912 года российские газеты пометили такую информацию о событиях в Монголии.

«Обстрел китайцами русского консула.

КОШ-АГАЧ. 2 августа русский консул Кузминский, уступая просьбам Монголов, направился к осажденной ими крепости Кобдо, заранее предупредив местного китайского амбаня, что он будет ожидать его уполномоченного в указанном месте, чтобы предложить свое посредничество к прекращению кровопролития. Консул ехавший в сопровождении конвоя, с консульским и белым флагами, был внезапно обстрелян Китайцами из крепости. Консул с конвоем выехал из поля обстрела без потерь».

Безусловно, участником этой стычки был и хорунжий Сидоров и в том, что консул не пострадал большая заслуга принадлежит начальнику конвоя.

Учитывая неспокойный характер Кузминского и его стремление всегда находиться там, где обстановка складывалась наиболее остро и требовала авторитетного вмешательства, следует пролагать, что Сидорову приходилось часто и нелегко опекать своего шефа.

Хочу еще воскресить один эпизод, в котором, возможно, участвовал Сидоров. То было опасное, требующее большой храбрости, решительности и физической силы дело.

В начале XX века в Монголии появился авантюрист Джа-лама, выдававший себя за перерожденца[20] Амурсаны[21]. Это был выходец из России, астраханский калмык, прибывший восстановить Джунгарию в территориях Кобдосского и Алтайского округов, т. е там, где служил наш герой.

Вначале борьба Джа-ламы против китайцев была на-руку России, и она ему не препятствовала. Отличаясь большой волей, жестокостью, беспощадностью, огромной силой, он сумел подчинить себе не только монгольских князей, но и высшее ламаистское духовенство и повел себя как независимый правитель Монголии. Безусловно, Россия стремилась поставить Чжа-ламу на службу своим интересам, но вскоре от этого отказалась. Джа-лама в борьбе за свое утверждение применял неслыханную жестокость. Ему ничего не стоило, вспоров человеку грудь, вырвать из нее и съесть его сердце. Особенно он ненавидел казахов за их участие на стороне китайцев в разгроме Джунгарского ханства. Дело доходило до того, что он снимал с них живьем кожу и делал, так называемые, тулупы. По приказу Джа-ламы, кочевников-мусульман лишали пастбищ, отбирали скот и имущество. Доведенные до отчаяния, в сентябре 1913 г. казахи бежали к русской границе. В этот период переходы через границу имели особенно массовый характер. Крестьянский начальник 4-го участка Бийского уезда Томской губернии доносил: «из провинции Монголии Бекен-Мерина в пределы Российской империи (надельные земли Бургузинского общества Кош-Агачской волости) вторглось более 5 тыс. человек монгольскоподданных киргиз (казахов – авт.)».

Джа-лама