Крах диссидентки

Опытный Антон Сергеевич верно сказал: за пять минут до начала заседания все делегаты сидели на своих местах, а за барьером, где находилась публика, стояли и между рядами стулья. Арсений с волнением поглядывал на часы, которые отсчитывали последние минуты, перед тем как за стол президиума усядется наконец неизменная тройка: председатель, Генеральный секретарь, его заместитель — и прозвучит глухой удар молотка. Но стрелки часов с неторопливым упорством преодолели и последние минуты, а за столом президиума — никого, не пришел почему-то на свое место и оратор. Прошло десять минут, двадцать, полчаса. Не было ни президиума, ни оратора. В зале началось движение: одни вставали и выходили, другие возвращались назад. На улице стоит жара, не помогают и кондиционеры, так как в зал заседаний набилось много людей. Прошло еще полчаса — никого. Что случилось? Арсений чувствовал, что тело покрылось неприятным липким потом; казалось, в зале так жарко потому, что он ярко освещен сотнями ослепительно-ярких ламп; выйти в фойе, где всегда прохладнее, нежели в зале заседаний, неудобно — может случиться, что он будет выходить из зала, а члены президиума войдут. Но вот появился Титаренко, который все знает, и сообщил Арсению, окинув быстрым взглядом зал:

— Председатель проводит заседание Генерального комитета. Планировалось решить все вопросы за полчаса. Но Никарагуа внесла предложение рассмотреть опасную ситуацию, сложившуюся в Центральной Америке, и представитель США, как и следовало ожидать, стал возражать, завязалась дискуссия, и пока ей не видно конца.

Прошло уже полтора часа. В зале почти никого нет, стрелки часов на стене, казалось Арсению, совсем не движутся. И ощущение такое, будто сидишь в аэропорту, а по радио сообщают, что из-за погодных условий самолет задерживается на час; проходит час — новое сообщение: самолет задерживается на два часа, потом — на три. Выстрадал же кто-то поговорку: ждать у моря погоды… Арсений представлял, как там, стараясь ничем не показать этого, волнуется оратор. Большинство членов Генерального комитета поддерживает предложение Никарагуа, ведь всех беспокоит опасная ситуация, которая сложилась в Центральной Америке. Вот опять идет Титаренко, улыбается одними губами и, бросив быстрый взгляд вокруг, казалось, всех увидел в этом зале. Тихо сообщает:

— Заседание закончилось. Предложение Никарагуа принято большинством голосов.

На два часа и семь минут было задержано заседание, и хотя точностью люди, руководившие работой Генеральной Ассамблеи, не отличались, но такой долгой задержки еще не было. Терпеливо ждали, зная, что заседание — хоть и в полночь — начнется, что представитель СССР произнесет речь. И речь обязательно надо послушать, чтобы правительство получило информацию, как говорится, из первых уст. А потому председатель еще и молотком не стукнул, как делегаты — откуда они только взялись! — поспешно прошли на свои места, уселись в кресла. У председателя был измученный вид, он вяло объявил заседание открытым, как-то бессильно стукнул молотком и дал слово заместителю главы делегации Союза Советских Социалистических Республик. Арсений взглянул на оратора. Лицо у того красное — должно быть, от крайнего напряжения, которое ему пришлось выдержать, ожидая выступления, но вид, как всегда, энергичный. Бодро прошел по залу к трибуне, внимательно оглядел, прищурившись, всех, кто должен был его выслушать, спокойно произнес:

— Уважаемые делегаты! Дамы и господа! — Выдержав небольшую паузу, он продолжал: — Наша планета едва не прогибается от тяжести небывалого количества оружия. Оружие это — невиданной разрушительной силы. И если случится так, что оно будет пущено в ход, под угрозой окажется сама судьба человеческой цивилизации. Положение осложняется тем, что в данный момент резко активизировались те силы, которые ради удовлетворения своих патологических амбиций накаляют международную атмосферу. Безрассудные действия этих сил в соединении с огромным потенциалом смертоносного оружия могут создать такую, образно говоря, взрывную смесь, которая придаст качественно новые измерения угрозы миру. В условиях, когда человечеству грозит ядерная катастрофа, долг всех, кто имеет отношение к принятию политических решений, — прежде всего усилить заботу о сохранении мира. На всех континентах ширятся антивоенные выступления народов, растет их активность в борьбе за сохранение мира. И это закономерно: люди не могут и не хотят жить в постоянной тревоге за свой завтрашний день…

…Когда представитель СССР закончил речь, раздались бурные аплодисменты. Подавляющее большинство делегатов встало с мест и двинулось навстречу оратору — высказать свое удовлетворение тем, что он сказал от имени народа великого, самого миролюбивого государства, которое не на словах, а на деле борется за то, чтобы человечество не испытало ужасов атомной войны…

2