Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане

Оказалось, что Сурхай выехал для сопровождения в Шемаху остатков турецких войск, вышедших из осажденного Надиром Ардебиля при содействии генерала Фамильцина. Этот случай в Стамбуле был представлен как знак верной службы Сурхая Порте и непримиримой враждебности его по отношению к Ирану. В начале апреля 1731 г. в Стамбуле упорно распространялись слухи о том, что шах Тахмасп и его главнокомандующий Надир повсеместно разослали указы, призывая бывших подданных Ирана выступить против Турции. «С таким же манифестом, – сообщал со слов турецких министров И.И. Неплюев 14 апреля 1731 г., – прислал шах к Сурхаю 20 человек людей, ис которых Сурхай 19-ть убил, 20-го назад к шаху с ведомостью отослал, что он Порте верен».[327]

В Стамбуле преднамеренно искажали факты, стараясь отдалить Сурхая от России и Ирана. Посланники шаха Тахмаспа были переданы Сурхаем следовавшему из Ардебиля сераскеру Али-паше, который приказал казнить их после выезда из Шемахи.[328] Возлагая вину за это злодеяние на Сурхая, в Стамбуле уверяли, что он оказался в опасности и обратился к ним за помощью, мотивируя этим отправку новых войск в Закавказье.

После поражения османов под Ереваном в начале апреля 1731 г. турецкое командование активизировало военные действия. Сообщая о принятом решении диваном, помощник Неплюева Александр Вешняков отмечал, что турецким войскам велено наступать по широкому фронту – «от Багдада и Еревана до Исфагана, а по указу султанскому Сурхаю велено с войском своим для защищения к Еенже итти».[329] Однако 20 апреля 1731 г. иранские войска под командованием шаха Тахмаспа были разгромлены под Ереваном и стали откатываться к Тебризу.

Спустя четыре дня Сурхай получил приказ от турецкого командующего Али-паши, «чтоб он шел в Тебриз, соединясь с турецкими войсками, которые посланы из Генжи».[330] Под видом выполнения этого приказа Сурхай выступил в сторону Гянджи, но вместо помощи причинил османам немало неприятностей. В начале августа с большим опозданием в Стамбул поступили известия, что «Сурхай с войском своим пришел ко Иривану и будучи против Гянджи требовал у паши генджинского себе провианта и денег которой не в состоянии был ему дать тогда он Сурхай разорил многие деревни и ограбил неприятельски о чем ему от сераскера Али-паши дано знать с выговором за что он осердился и возвратился назад в Шемаху чего ради сераскер посланные к нему Сурхаю семьдесят пять тысяч левков удержал и к Порте доносил, что ему Сурхай яко беспокойной человек ненадобен, яко от него вместо пользы вред может приключиться или сама измена».[331]

Победа османов под Ереваном осложнила обстановку в Прикаспийско-Кавказском регионе. Воинственные устремления султанского правительства возобновились с новой силой. Турецкие министры стали несговорчивыми, шахские посланники в Стамбуле были взяты под стражу. Наоборот, в ставке шаха Тахмаспа царила растерянность, готовность капитулировать под нажимом Порты. Перспектива заключения сепаратного ирано-турецкого договора и выхода османов на побережье Каспия обрела реальные очертания. Сознавая эту возможность, русское правительство предприняло ряд дипломатических мер для предотвращения намечавшегося антироссийского альянса. С этой целью генералу Левашову был отправлен срочный указ: в переговорах с шахом Тахмаспом заявить, что если он подпишет взаимовыгодный договор с Россией, «тогда немедленно все провинции по р. Куре шаху отданы будут».[332]

Для успешного завершения переговоров в мае 1731 г. в Решт прибыл опытный дипломат барон Петр Шафиров. Согласно полученной инструкции он должен был внушить шахским министрам, что в случае необходимости территориальных уступок Ираном Порте, то лучше уступить арабские провинции, которые легче вернуть обратно ввиду недостаточной организованности сопротивления арабов, но ни в коем случае не уступать Дагестан и прикаспийские области с Закавказьем. «А ежели они Жоржию (Грузию. – Я. С.) и Армению, Шемаху с Ширваном с кумыки и дагистаны… туркам уступят, – говорилось в инструкции, – то сами рассудят, что Персия тогда от них, турок, со всех сторон окружена будет и с российским государством вся коомуникация пересечена будет».[333]

Исходя из этого плана, Шафиров представил текст будущего договора иранскому послу Ибрагим-Мирзе. Иранская сторона приняла этот проект с условием возвращения себе прикаспийских провинций вплоть до р. Куры. Но ко времени завершения переговоров военно-политическая обстановка в Иране резко изменилась. Иранские войска в конце апреля снова потерпели поражение и продолжали отступать к Тебризу. В таких условиях российские представители сочли неблагоразумным заключить договор, опасаясь захвата османами уступленных Россией Ирану территорий. Согласно полученным от правительства новым инструкциям Левашов и Шафиров стали искусно затягивать переговоры до выяснения соотношения сил между Ираном и Турцией.