Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане

Другой армянский духовный деятель Акоп Шемахеци был преподавателем, а с 1759 г. – католикосом Эчмиадзинского монастыря. Свое сочинение, составленное в виде дневниковых записей, он посвятил описанию русско-иранских и русско-турецких отношений, а также военных действий в Иране, Ираке и на Кавказе с момента восшествия Надира на шахский трон. В записках Шемахеци наиболее интересны его наблюдения и характеристика личных качеств Надир-шаха Афшара, которые подтвердились в его дальнейшей деятельности. Так, касаясь свержения шаха Тахмаспа в 1732 г., а затем убийства его сына Аббаса III и созыва Надиром Муганского курултая для объявления себя шахом Ирана в 1736 г., чего он добился путем запугивания одних и подкупа других, автор приходит к выводу: «И возвратились по домам своим эти одураченные, и не поняли бедные, что властелин, не пощадивший шаха их, так же поступит с ними, ибо связывающий слабого, намерен разгромить и дом его, а также убивающий садовника не пощадит и сада его – и они, овцы, ставят своим пастырем волка».[9]

Несколько шире военно-политические события в Закавказье и Иране в 20 -30-х гг. трактует «Армянская анонимная хроника», переведенная и изданная академиком 3. М. Буниятовым. Начиная изложение событий с захвата Ирана афганцами и воцарения Мир-Махмуда, основное внимание автор уделяет османо-иранским взаимоотношениям и войнам периода правления шаха Тахмаспа II и Надир-шаха Афшара. Применительно к нашей теме автор сообщает, что после захвата Шемахи в 1734 г. Надир-шах подчинил жителей своей власти, «заставил платить дань и взыскал с них много денег».[10] Вместе с тем, касаясь взаимоотношений Надира с грузинскими князьями, военных действий с Турцией в Армении, Азербайджане, Грузии и Ираке, автор раскрывает тактику ведения им боя с противником, что представляет непосредственный интерес и для нас: «Он нападал на врагов внезапно и сеял среди них панику только потому, что совершал молниеносные броски, преодолевал за одну ночь трехдневный путь и за один день – четырех-пятидневное расстояние. Поэтому в пути гибло много лошадей, и потери в них надо было восполнять».[11]

Сам Надир-шах, касаясь осады и взятия армянского города Сунадана в июне 1735 г., так объяснил свой замысел: «Мои храбрые офицеры! Знайте, что если османские войска выйдут из своих укреплений, то Аллах отдаст победу нам, а если они не выйдут, то победа будет дарована им. Поэтому мы сначала бросимся на них, и, как только они откроют на нас огонь, мы сделаем вид, что отступаем, и станем отходить назад, чтобы они вышли из укрепления и стали нас преследовать. И как только они выйдут из-за укреплений, мы внезапно повернем назад и заставим противника бежать, и его оборонительные порядки будут разрушены».[12]

Заметное место среди сочинений современников занимают путевые заметки И. Я. Лерха – члена посольства С. Д. Голицына, дважды посетившего Дагестан, Азербайджан и Иран в 1733–1735 гг. и в 1745–1747 гг. Записки Лерха в виде извлечений из его труда опубликованы в «Новых ежемесячных сочинениях» (СПб., 1790, ч. 43,44,45,48, 50, 53; 1791, ч. 55, 58, 61, 62). Первая поездка Лерха по Кавказу и сопредельным территориям совпала по времени с кануном нашествий Надир-шаха в Ширван и Дагестан (1734–1735 гг.), когда через Северный Кавказ в Закавказье дважды устремлялись крымские войска, направленные туда турецким султаном на помощь своим войскам, терпящим поражение от иранцев. Лерх воочию наблюдал военно-политическую ситуацию в регионе, которая легла в основу его записок. «Кавказские горы и Кабарда, – писал он, находясь на Сулаке в апреле 1733 г., – представляют приятный вид. Татарские (местные. – Н. С.) князья, находившиеся в российском подданстве и имевшие определенное годовое жалованье, приезжали из гор для засвидетельствования своего почтения. Во уверение же своей преданности давали они заложниками (аманаты) нескольких своих детей».[13]

Однако походы крымских феодалов в 1733 и 1735 гг., на сторону которых перешли Сурхай-хан Казикумухский и Ахмед-хан Кайтагский, ускорили нашествие Надир-шаха Афшара, добивавшегося возвращения Ирану прикаспийских областей, находившихся под российской оккупацией со времени похода Петра I. Российское правительство, идя на активное сближение с Ираном, категорически выступало против усиления влияния Турции и Крыма, сурово расправляясь с их союзниками в регионе. Касаясь действий генерала В. Я. Левашова в отношении непокорных местных владетелей, имевших место в те годы, Лерх записал: «Он наказал также тех возмутителей спокойствия, кои чинили набеги, иных приказал повесить за ребра, а иным отрубить правую руку и левую ногу… При том не оставил он и тех без наказания, кои самые лучшие плоды из гор приносили. С тех пор настала паки на Сулаке тишина».[14]