Крах игрушечного королевства

Уоррен подошел к трапу, сошел на несколько ступеней, наклонился и заглянул в каюту. Тутс сидела на краю койки, скрестив ноги. Ее правая рука была прикована к стальной скобе. Изящные модельные туфли, гармонирующие с ее короткой юбкой, валялись на полу. Уоррен спустился вниз.

— Извини, — сказала Тутс.

— Да ничего, все нормально.

— Мне не стоило выбивать поднос у тебя из рук.

— Ничего. Так что ты хотела?

— Мне самой не нравится мое состояние. Нет, правда, — с улыбкой сказала Тутс. — И теперь я хочу есть.

— Я сейчас сооружу что-нибудь, — сказал Уоррен и пошел на камбуз.

— Меня бы вполне устроила какая-нибудь каша.

— Яичницу не надо?

— Я не уверена, что меня от нее не затошнит.

— Вообще-то таких симптомов наблюдаться не должно.

— Да, но меня укачивает.

— А!

— Прости пожалуйста, Уоррен. Я тебе соврала.

— Соврала?

— Ну ты ведь сам это знаешь. Ты прав, я наркоманка. Или была ею. Я знаю, что буду благодарить тебя, когда все это закончится.

— Не за что.

Уоррен насыпал в пластмассовую миску кукурузных хлопьев, залил их молоком, отыскал в ящике стола ложку, поставил миску на поднос и отнес на койку.

— Может, тебе кофе? — поинтересовался он. — Я могу разогреть.

— Да, пожалуйста.

Уоррен вернулся на маленький камбуз, включил плиту и поставил кофейник на огонь. Синее пламя принялось жадно облизывать дно кофейника. Яхта мягко покачивалась.

— Какая странная штука эти волны, — сказала Тутс.

— Да, сегодня на море зыбь, — кивнул Уоррен.

— Нет, я об ломке. Уже думаешь, что все прошло, а потом снова накатывает, — Тутс отправила в рот полную ложку хлопьев. Разжевала. Проглотила. Поерзала на койке. — А что ты сделал с моей заначкой?

— С теми флаконами, которые я нашел у тебя дома?

— Да.

— Утопил.

— Неправда.

— Правда, Тутс.

— Кошмарная расточительность.

— А я так не считаю.

— Мне бы сейчас хоть один кристаллик, — сказала Тутс и выжидающе посмотрела на Уоррена.

— Ничем не могу помочь, — пожал он плечами. — Они давно на дне моря.

— Я тебе не верю, Уоррен.

— Я уже сказал.

Тутс снова поерзала. Уоррен наконец заметил, что у нее голые ноги.

Она сняла свои чулки. Они валялись у переборки — комок бежевого нейлона.

— Я думала, где бы я была, если бы была флаконом с крэком, — сказала Тутс. — Ты никогда так не играл в детстве, Уоррен?

— Нет, я никогда не воображал себя флаконом с крэком.

— Я имею в виду, когда у тебя терялась какая-нибудь игрушка, ты никогда себя не спрашивал: «А где бы я был, если бы был пожарной машиной? Или куклой? Или…»

— Я не играл в куклы.

— Где бы я была на этой яхте? — нарочито детским голоском произнесла Тутс.

— Нигде, — отрезал Уоррен. — На этой яхте для тебя места нет. Потому, что здесь нет никакого крэка.

— Неужели? — улыбнулась Тутс и снова заерзала. Ее черная юбка задралась, обнажив бедра. — А я могу поспорить, что если я очень хорошо тебя попрошу, ты скажешь мне, куда ты спрятал крэк.

— Тутс, ты только зря потеряешь время.

— Правда? — снова улыбнулась Тутс и неожиданно широко раздвинула ноги. — Ну скажи.

— Тутс…

— Уоррен, лапочка, сейчас я готова ради этой дряни на все, что угодно.

— Тутс…

— На все, — повторила она.

Их взгляды встретились.

Тутс кивнула.

— В таком виде мне это не нужно, Тутс, — мягко сказал Уоррен, развернулся, быстро подошел к трапу и исчез.

Тутс уставилась на то место, где он только что стоял.

«Что?» — подумала она.

Что?

Если вы слышите о фирме, которая называется «Тойлэнд, Тойлэнд», [4]вам сразу представляется дорога, вымощенная желтым кирпичем. Дорога ведет к пряничному домику с сахарной крышей, мармеладными дверями и леденцовыми окнами. Вы не думаете о невысокой фабрике из желтого кирпича, расположенной в огороженной индустриальной зоне неподалеку от Вейвер-роуд. На крыше фабрики пристроилась выполненная в объеме эмблема фирмы «Тойлэнд» — две куклы, сияющие счастьем мальчик и девочка. Вы ждете, что в пряничном домике вас встретят длиннобородые гномы, которые сидят на высоких табуретках, носят красные колпаки и насвистывают за работой. На самом же деле вы попадаете в приемную с зеркальной стеной, сверкающей под лучами солнца. У противоположной стены — круглый стол, по обе стороны от него — две тиковые двери. Еще на стенах висят большие, отлично сделанные фотографии самых популярных игрушек фирмы. Среди этих игрушек — зеленая лягушка с аквалангом; большой черный танк, из люка высовывается его командир — очаровательная белокурая кукла; красная пожарная машина с желтой цистерной для воды, из брандспойта бьет струя воды.

Я пришел сюда, чтобы встретиться с человеком, которого Этта Толанд назвала свидетелем воровства Лэйни Камминс, с человеком, который присутствовал на совещании, во время которого Бретт Толанд впервые заговорил о косоглазом медвежонке. Кабинет Роберта Эрнесто Диаса располагался в конце коридора. Двери в коридоре были выкрашены в различные пастельные тона, в соответствии со сложившимся имиджем компании «Тойлэнд». Этта назвала этого человека главным дизайнером компании. Судя по его кабинету, в это вполне можно было поверить.