Крах империи

Такая же «коренизация» прокатилась по всем национальным республикам. Преподавание, делопроизводство, все стороны культурной жизни переводили на местный «титульный» язык. В нем не хватало слов? Их искусственно создавали. В советское время было очень забавно читать на этикетках про «повидлоси» и «варенаси», или, скажем, взяв в руки «газетир», пишущий понятными буквами, но на непонятном языке. Не надо искать в моих словах великорусский шовинизм — допускаю, что так же может радоваться немец, читая русские слова «бутерброд» или «ландшафт».

Во всех республиках ставили на должности местных, «тутэйших». Они не готовы? Привыкнут! Научатся! Если русских или других «нетитульных» оставляли при должностях, то в качестве заместителей, консультантов — с полным пониманием, что именно они–то и будут делать основную работу. Мой немецкий дед, В. Э. Шмидт, уехал из Азербайджана в 1935 году — его сняли с должности начальника Опытной станции и сделали заместителем почти неграмотного азербайджанца. Насчет «почти неграмотного» — может быть, это и семейный фольклор, но что деда с должности сняли и он уехал на Украину — это уже факт.

«Коренизация» укрепляла позиции «титульных» народов в управлении, науке, в работе специалистов. Особенно тех народов и тех представителей народов, которые сами не блистали в науках и искусствах.

ЯЗЫКИ БЕСПИСЬМЕННЫХ

За многое советскую — власть можно… скажем помягче — можно ее не похвалить. Но что она делала — то делала. Например, советская власть создавала письменность для народов, до тех пор ее не имевших. В общей сложности создано было до 30 систем письменности. Сначала письменности создавали на основе латинского алфавита… Так сказать, самого интернационального. Пo мере того, как идея восстановления империи русских одолевала идею «земшарности», системы письменности начали переводить на славянскую графику.

И в результате у ненцев «письменность ненецкого языка создана в 1932 на лат. основе, в 1937 — на основе рус. графики» [127, с. 459].

Чукотский и корякский языки имеют письменность с 1931 года на основе латинского алфавита, а с 1938 года — на основе славянского.

Эвенкийский язык получил письменность на латинской основе с 1931 года, на славянской основе — с 1937 года.

Так же поступили и с бесписьменными языками народов Кавказа. Для чеченского создали письменность на латинской графике в 1927 году, на славянской — в 1938 году.

Для кабардино–черкесского — соответственно с 1924 и с 1938 годов.

Для адыгейского — с 1927 года, а на славянской основе с 1938 года.

Тут возникает простейший вопрос — а кто мешал проделать такую же работу в царское время? Вроде бы никто не мешал и ничто не мешало. Но почему–то в 1910 году никому и в голову не приходило создать письменность на эскимосском или на адыгейском языке…

В СССР русский язык постепенно вытеснял местные языки, особенно языки маленькие, без традиций. Русификация шла неуклонно, неудержимо. Но местные языки поддерживали, подпитывали — в числе прочего, издавая на них интересную или дефицитную литературу. Такой литературы на «языках» издавалось столько, что купить, скажем, «Мастера и Маргариту» на русском языке было неизмеримо труднее, чем на казахском или на грузинском.

ИСКУШЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЕМ

Принято смеяться над обилием научных работников в СССР — подумать только! Полтора миллиона ученых! Куда столько! Зачем?! Ведь качество их очень низкое, «числом поболее, ценою подешевле». Но тем не менее искушение–то ведь было, чего уж там: стать научным работником.

Над обилием вузов смеяться принято меньше, хотя и о высшем образовании долгое время ходили сказки — какое оно плохое, примитивное, неправильное. Хотя было оно образование как образование, притом бесплатное. Притом получать его только что силой не заставляли.

Конкурс? Он был большой на престижные факультеты, в центральные университеты. А в провинциальные вузы, технические и педагогические конкурс никогда не был большим, и получить образование всегда было совершенно реальным.

Низкий уровень подготовки? Подготовительные курсы, рабфак, особые места для «стажистов», для «армейцев». Плохое знание русского языка, на котором преподавали в республиках? Существовало много методов, включая резервирование мест, особая разнарядка на «списочные народы». В Красноярске в педагогический или в медицинский институты легче было поступить тувинцу или эвенку, чем русскому, особенно русскому сразу после школы.

В пору перестройки прозвучало множество обвинений в адрес советского всеобуча, и одно из обвинений было: обязательный всеобуч разрушил традиционную систему воспитания народов Сибири и Севера. Как прикажете обучать подростка охоте и оленеводству, если навыки передаются при личном общении, а дети учатся в школе и для этого живут в интернате большую часть года?