Крах лицедея

– Мачадо тоже. У него рост чуть больше ста шестидесяти. Карраско тоже не слишком высок. Метр семьдесят пять, не больше. Хотя он может подойти, если учесть, что он иногда сутулится. Тургут Шекер очень высокого роста, под метр девяносто. Вы тоже явно за метр восемьдесят. Кто остается? Бернардо? Ему больше пятидесяти, и его многие полицейские Андалусии знают в лицо. Может, нашего подопечного действительно здесь нет?

– В любом случае нужно быть готовым к тому, что убийство мог совершить кто-то другой, – согласился Дронго, – и внимательнее приглядеться ко всем, особенно к Галиндо. Ему тоже немного больше лет, чем нужно, но состарить человека совсем не трудно. Особенно если он перенес пластическую операцию. Он слишком громко восхищался работами Карраско. Обычно ювелиры бывают более сдержанны в своих оценках. И не столь впечатлительны.

– Вы подозреваете его?

– Пока нет. Но я пытаюсь понять логику поступков каждого человека. Удивляет его несколько преувеличенное внимание к Пабло Карраско. Вспомните, как он нервничал, когда увидел Антонио Виллари, который оказался вместе с нами в одном поезде. Неужели им двигала такая забота о репутации Карраско?

– Не знаю, я не задумывалась над этим, – призналась она. – Мы узнали, что именно Галиндо приглашен на презентацию новой коллекции Карраско, и поэтому разыграли перед ним небольшой спектакль на вокзале, чтобы он увидел, как меня провожают, и таким образом гарантировал мое возможное алиби перед остальными ювелирами.

– Вы проверяли Галиндо до того, как он здесь объявился? Может, он не тот человек, за которого себя выдает?

– Об этом мы не подумали. Но он похож на человека, которого мы принимали за Энрико Галиндо. Боюсь, что Дудник скрывается не среди ювелиров. Вполне возможно, что у него есть сообщник среди наших гостей, а сам он незаметно наблюдает за нами.

– Да, – согласился Дронго, – теперь я тоже начинаю думать, что такой вариант не исключен.

За соседним столиком устроились Мачадо и Шекер. Они часто появлялись вдвоем. Мачадо не любил громких разговоров и всегда говорил вполголоса. Шекер отвечал чуть громче, у него был резкий голос. Услышав его, Дронго оглянулся и внимательно посмотрел на обоих ювелиров.

– Нам удалось узнать, что Тургут Шекер имел неприятности в Турции, – очень тихо произнесла Ирина, – он сидел в тюрьме за участие в студенческих демонстрациях радикалов.

– Вы полагаете, что он мог познакомиться в тюрьме с Дудником? – насмешливо спросил Дронго.

– Нет, – ответила она, – Дудник никогда не сидел в турецкой тюрьме. Но он сидел в румынской тюрьме, откуда его депортировали в Молдавию, а затем он сбежал. Дудник четырежды судимый и хорошо знает психологию бывших заключенных.

– Любой прокурор хорошо знает их психологию, – возразил Дронго, – это еще ничего не значит.

К их столику направлялся Антонио Виллари, заметивший уже знакомого ему Дронго. Подойдя ближе, он попросил разрешения сесть рядом.

– Я думал, вы не сидите рядом с женщинами, – достаточно грубо сказал Дронго. Было заметно, что ему не нравился Антонио.

– Не нужно меня оскорблять, – обиделся Антонио, – мне сказали, что вы известный эксперт по раскрытию преступлений. Теперь я понимаю, почему вы проявили такую ловкость с фотографом…

– Каким фотографом? – не поняла Ирина.

– Который хотел сфотографировать их вместе, – напомнил Дронго, – Карраско и его друга. А я не пустил.

– Еще бы, вы ведь такой моралист, – возмущенно фыркнул Антонио. – Здесь все чего-то боятся. Пабло никому не доверяет, кроме своего пресс-секретаря. Старая дева влюблена в него как кошка. Бернардо ищет неизвестного убийцу по всем углам, словно его можно найти между кухонных кастрюль. Он даже не понимает, что убийца давно сбежал отсюда с украденными камнями.

– Почему вы так решили? – спросила Ирина.

– Думаю, это был обычный вор, которого Рочберг застал в своем номере. В Андалусии такое случается. Наверное, вор был молодым и неопытным. И от страха убил Рочберга. А потом сбежал.

– От страха сразу убегают, а не убивают, – возразила Петкова, – и не нужно быть таким безапелляционным. Мы же не спрашиваем вас, каким образом вам удалось испачкать свой костюм томатным соком перед самым приходом на презентацию.

– Я достал бутылочку из мини-бара и, когда открывал ее, случайно опрокинул и капнул на рукав, – с обидой, что опять приходится повторять объяснения, сказал Антонио. – А менять костюм уже не хотелось. Я и так опаздывал на презентацию. Я ведь пришел позже остальных.

– Значит, у вас было время зайти к Рочбергу, – неожиданно вставил Дронго.

– Нет, – испугался Антонио, – не было. О чем вы говорите?

– Вы пришли позже всех, – сурово напомнил Дронго, – и вполне могли успеть зайти к Рочбергу, а затем явиться на церемонию. Я ведь слышал ваши слова об американском ювелире. Вы его ненавидели, считая, что он мешает вашей дружбе с Карраско, и не особенно скрывали это. Разве я не прав?

– Перестаньте, – отмахнулся Антонио. Он надул губы и уже готов был разрыдаться. – Почему вы говорите мне гадости? Неужели вы думаете, что я мог убить Рочберга? Как вам такое пришло в голову?