Крах лицедея

— Мне не дают отдыхать, — зло сообщил Галиндо, — мало того, что они обыскали мой номер, так еще и забрали мои эскизы. Я совершенно не понимаю, кому и зачем они могли понадобиться.

— Какие эскизы? — не понял Дронго.

— Наброски моих работ, — пояснил Галиндо, — говорят, что среди полицейских был эксперт по драгоценным камням, который подсказывал им, где следует искать и что именно нужно найти. И почему-то забрали мои эскизы. Вы не знаете почему?

— Нет, — удивился Дронго, — понятия не имею.

Он прошел дальше, уже не оборачиваясь.

Сеньора Ремедиос нашла наконец своего патрона в кабинете менеджера отеля. Здесь же находились комиссар Рибейро и Бернардо. Она сообщила о звонке из Лос-Анджелеса и испортила настроение всем троим. Карраско вспомнил, как возражала против поездки Рочберга его молодая жена. А комиссар Рибейро и Бернардо представили, как трудно будет вести поиски возможного преступника, когда сюда прибудут все эти американцы.

— Только этого не хватало, — поморщился Карраско, — идите к себе, сеньора Ремедиос. Мы скоро закончим, и я зайду к вам, чтобы решить все остальные наши вопросы. Нужно будет срочно отправлять наши драгоценности в Мадрид. Вы меня понимаете?

— Я подготовлю опись имущества, — кивнула пресс-секретарь, выходя из комнаты.

В коридоре она помедлила и, немного подумав, решила пройти через внутренние помещения в левое крыло отеля, где находились ее номер, а также апартаменты сеньора Карраско и номер Антонио Виллари, которого сеньор Карраско не мог себе позволить разместить в своих покоях. Она поднялась на третий этаж и гордой походкой с прямой спиной и вздернутым подбородком двинулась к своему номеру.

Рядом с апартаментами Карраско сидел дежурный сотрудник охраны, молодой парень лет двадцати пяти. Его посадили здесь в день приезда знаменитого ювелира. Увидев сеньору Очоа, он вскочил со стула. Молодой человек уже знал, что эта строгая женщина небольшого роста была пресс-секретарем самого Карраско.

— У вас все нормально, Рамон? — спросила она и, получив утвердительный ответ, вошла к себе.

Пройдя к столу, Ремедиос села и начала просматривать готовые к отправке листы. Раздеваться у себя в номере она не стала. Подобную вольность она не допускала даже в молодые годы. И в своей квартире тоже никогда не оставалась в нижнем белье, считая это неприличным.

Неожиданно в дверь постучали. Она удивленно посмотрела на дверь. В такое время она никого не ждала. Сеньора Ремедиос встала и пошла открывать. В коридоре стояли Рамон и сеньор Галиндо.

— Он хочет к вам, — показал на ювелира Рамон.

— Что вам нужно? — строго спросила сеньора Ремедиос, не впуская чужого человека в свой номер. Остаться наедине с чужим мужчиной в комнате, где стояла кровать? Нет, это было выше ее сил.

— Полицейские забрали у меня эскизы, — пояснил сеньор Галиндо, — я бы хотел, чтобы вы объяснили комиссару Рибейро, что эскизы ювелира — это его интеллектуальная собственность.

— А почему вы сами не можете сказать об этом комиссару? — удивилась она.

— Я пытался втолковать это полицейским, но они ничего не хотят понимать. К тому же среди них был какой-то эксперт, который и посоветовал забрать мои эскизы.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — пожала она плечами, — извините меня, сеньор Галиндо, но я ничем не могу вам помочь. Обратитесь лично к комиссару Рибейро.

Она закрыла дверь и вернулась к столу. Почувствовав себя выбитой из колеи, попыталась сосредоточиться. Почему сеньор Галиндо считает, что она может решать все вопросы, в том числе и относившиеся к компетенции сотрудников полиции. Она целую минуту пыталась сконцентрировать внимание на документах, когда раздался телефонный звонок. Сеньора Ремедиос сразу сняла трубку.

— Слушаю, — гневно сказала она.

— Извините, что я вас беспокою, — раздался виноватый голос Рамона, — пришел сеньор Ямасаки, который просит его принять.

— Я не решаю вопросы с полицией, — быстро сказала она.

— Что? — не понял Рамон.

— Ничего. Я сейчас выйду, — она подумала, что впервые в своей жизни сорвалась. И встав со стула, поправила волосы, чтобы выйти к американскому гостю в достойном виде.

Ямасаки ждал у окна. Японская тактичность не позволяла ему стоять у двери постороннего человека без разрешения. Сеньора Ремедиос подошла к нему.

— Я могу вам помочь? — спросила она у Ямасаки. Тот повернулся к ней и слегка поклонился.

— Мне хотелось бы узнать, когда нам можно будет улететь обратно, — спросил Ямасаки.

— Я не знаю, — чуть виновато сказала она, — комиссар обещал сегодня вечером объявить, когда гости смогут уехать. Наверное, сразу после того, как закончится обыск в отеле.

— Благодарю вас, сеньора Ремедиос. — Ямасаки опять поклонился и ушел, ни разу не оглянувшись. Рамон смотрел ему вслед.

— Он японец или китаец? — спросил Рамон.

— Он американец, — строго сказала сеньора Ремедиос и вернулась в номер.

Она вновь углубилась в бумаги. Что-то мешало ей. Отложив листки в сторону, она встала и подошла к окну. Именно в этот момент Рамону позвонили по телефону.

— Приехала ваша сестра, сеньор Рамон, — сообщил незнакомый голос.